Кургинян С. Седьмой сценарий. 1.2

– Вы представьте, что такое КПСС, которая управляла всем? Все остальные структуры были фиктивны. Это миллиона полтора комнат, в каждой телефон, и сидит кто-то, какой-то хмырек. Они все между собой связаны проводами. И каждый сигнал, который шел от генсека, попадал в каждую точку. Это и называется тоталитаризм. Когда я управляю адресно, то примерно 250 тысяч парткомов я прозваниваю в течение дня, и они доводят до 18 миллионов коммунистов, то есть до 20 процентов работающих. И дальше эта машина начинает вертеться. Теперь все эти провода перерезаны. Чем он их хочет заменять? Он может сделать только одно: в каждый партком посадить своего комиссара или, будучи президентом, действовать через генерального секретаря, восстанавливая старую структуру.

На самом деле были две структуры: партийная и государственная. Как только партийная исчезла, Рыжков уже был потоплен автоматически, он ни через что уже не мог управлять. Он кое-как справлялся, пока сидела партийная структура, сейчас у него инфаркт. А он на четыре порядка сильнее как хозяйственник, чем те люди, которые сейчас приходят.

– У вас есть альтернативный план нормализации ситуации в стране?

– Конечно. Оперативно восстановить порядок за две недели, но только в ситуации, когда будет объявлено чрезвычайное положение.

– В чем оно будет выражаться?

– Только в одном. Чтобы все хозяйственные команды, исходящие из единого центра, подлежали неукоснительно выполнению на протяжении четырех месяцев.

– А какая сила может заставить это сделать?

– Прямая дисциплина, наказание, снятие с работы, отдача под суд, ничто больше.

– А как заставить рабочего у станка?

– Этого не потребуется, рабочий у станка отлично работает.

– То есть режим чрезвычайного положения касается только руководителей?

– Конечно. Причем тут рабочие, их даже не надо лишать права на забастовку. Просто надо каждого, кто будет нарушать единую команду, вышвыривать из этого дела.

– А для республик?

– То же самое. Для всех: республик, краев, областей.

– Ну, предположим, прокурор республики отказывается выполнить?

– Значит, надо распустить ВС республики.

– Для этого же нужна военная сила?

– Да какая же военная сила! Войди сейчас, скажи:

«Караул устал»,– и они все выйдут и пойдут по домам. Да сейчас захоти какая-то крепкая рука качнуть российский ВС в противоположную сторону – он завтра будет сидеть в любом другом кармане. Это игорный дом, в котором крупье мечет, а все остальные играют.

Пока они играли в политические игры, все было отлично. Они могли перетасовывать Лигачева на Горбачева, КПСС на ССПК (союз солидарности по построению капитализма). Конечно, вся гниль откуда? Из высших эшелонов этой же партии и пошла, антисоветская и антикоммунистическая, тут никаких иллюзий нет. Но главное в том, что, пока они играют в любую самую гнилую игру, все нормально. Но когда они начали играть с хозяйством, я понял, что это полный финиш. Они же идеалисты все. Каждая поправка, которую они вносят,– чудовищна, каждый корректив,– ужасен. Структуры верхней власти сейчас не соотносятся с нижней. Это же сложная схема управления, а они начали в нее лезть. Кризис, который сейчас существует,– это чистый кризис управления.

– Вы считаете, что нужно использовать партийные структуры, поставив во главе нового человека?

– Партия – это вопрос отдельный. А партаппарат имеет одно свойство – хозяйственное. Он никогда партийной структурой не был. Это государственная структура, тоталитарная, но другой нет. Для меня нет нравственной оценки.

– Но, если восстановить старую структуру, заставить ее работать, у власти пропадет стимул что-то менять.

–- Это смотря под какую политическую доктрину берется власть. Что мне не нравится в сегодняшних так называемых правых – они все время кричат: «Ваше величество! Вы гений! Но только введите чрезвычайное положение, давайте чуть-чуть постреляем». Но прежде чем вводить любое положение, надо сказать одну простую вещь: перестройка провалилась. Почему? Были неверны цели или средства, доктрина или стратегия? После того как это будет определено, возникнет база для политического кулака. Тогда можно будет прийти хотя бы к тому, что реально возможно. А вся ложь о консолидации – это наглая ложь. Она может быть только на икре и на сервелате. Может быть гражданский мир, для его достижения нужна сильная группа, которая захочет его осуществить.

А под крики о консолидации запускают механизм гражданской войны. Тем, кто затеял эту игру, все равно, будет ли здесь красный дебил или либеральный болтун. Важно, чтобы эта страна не развалилась. С самого начала были заданы ложные цели, были введены шумы в каналы информации.

– Это сознательно?

– Кто-то сознательно. Я думаю, что часть наших советологов, которая, уезжая отсюда, поклялась мстить этой стране, делает это сознательно. Они уехали, служат в госдепе. Это их вопрос – дестабилизировать эту страну, чтобы решить какие-то глобальные задачи. Я понимаю какие, они отнюдь не связаны с военным противостоянием, им нужно другое. Это их право, а мое право в этой стране – защищать интересы государства, неважно какого: кап., соц., какого решат.

А когда люди здесь начинают, обижаясь на партию, набирать в рот дерьма и на себя же выливать, то есть воевать со своим же государством, я этого не могу понять. Такое ощущение, что здесь истреблен дворянский ген. Дворянин не может так себя вести. Что страшнее партократии? Те, кто ей задницы лизал. Это отдельное сословие. Была высокая профессия – облизывание задов. Сами по себе зады можно презирать и ненавидеть. Но среди них были разные мужики. Были такие, которые, попросту говоря, занимались хозяйством, пахали. Это страшно тяжелый труд. Но те, кто облизывал зады, были всегда бездельники, всегда мразь. Так вот эта мразь сейчас правит этот бал. Ей надо было всегда сохранять критическую парадигму. Это значит: неважно, кого критиковать, важно всегда быть при критике: буржуазных теорий, социализма, всего, чего угодно. Это как хлеб – метод существования.

Сейчас можно только одно – реанимировать жесткую структуру управления народным хозяйством или хотя бы всю инфраструктуру жизнеобеспечения. Сейчас под угрозой товарно-денежные отношения, не рынок, а вообще деньги. Еще два месяца – и военный коммунизм. Им, может быть, кажется, что таким способом они что-то сделают. Ничего не сделают. Никакого военного путча не будет. Через два-три месяца коменданты, отчаявшиеся, когда им нечем будет кормить солдат, когда их будут уже не заплевывать, а расстреливать, начнут где-нибудь на местах захватывать власть и начнут снабжать на машинах, хоть как-то, как в оккупированной стране. После и этот режим рухнет. Начнется чехарда, месяца четыре может просуществовать Ельцин. Потом его тут же спихнут сладострастно. Придут какие-то новые люди. Это уже будет не один, а их будет несколько. Они распадутся до атомов. Веселая картинка будет.

– Вы эту перспективу приводите как однозначную?

– Нет. Я считаю, что прежде всего надо признать ошибки. Надо признать стратегию осуществления перестройки ошибочной.

– Не вернуться к прежнему курсу?

– Нет. Ни в коем случае. Надо вернуться к многосекторальной структуре управления, которая всегда в чрезвычайных положениях вводится. Нужно сдвинуть промышленный контур страны, то есть модернизировать промышленность. Для этого никакой другой системы в мире нет, кроме как экономический комитет с высокими полномочиями. У нас это Госплан. Вернуться к куйбышевской системе Госплана во всем, что касается структурной модернизации. Но руки прочь от мелкого предпринимательства! Создать комитет по защите мелкого предпринимательства, как в Испании, льготы давать, ссуды. Предпринимательство защитить. Модернизированную промышленность усилить командностью и административностью.

– Ваше отношение к письму 53-х.

– Меня оно абсолютно не устраивает. Там есть хорошие ребята среди подписавшихся, я чуть не заплакал, когда его прочитал.

– Ходили слухи, что вы один из его авторов?

– Нет. Я могу показать, что я написал. Я никогда не подпишу документа, в котором на такой ноте будут про Горбачева писать.

Если он не признает своих ошибок, то все бессмысленно, все безнадежно, надо сказать, что перестройка закончена. Если этого не сказать, то жить дальше нельзя и работать нельзя. Пока что у них еще есть время покаяться. Я могу процитировать свое письмо: «Страна в опасности. В этот момент становится очевидным, кто есть кто. Какие-то чиновники бегут, как крысы с корабля. Мы в этот момент отбрасываем все идеологические противоречия, все нас разъединявшее ради одной цели – спасти государство хотя бы как систему жизнеобеспечения общества в сложных условиях. Прежде всего отринуть порочный тезис о том, что вы будете конструировать некий новый буржуазный класс из криминальных элементов. Этот класс никогда не будет спасать государство. В нашей стране он антигосударственен по природе, он может только развращать, разворовывать, растлевать, собирая вокруг себя б... и их продажную идеологическую прислугу. Не опираться на этот класс, не консолидировать всех подряд! А объединить все здоровые силы общества в борьбе с этой черной антигосударственностью. Вот ваша задача. Во-вторых, даже Сталин вводил диктатуру под определенную идеологию. Они ничего не говорят народу, не признают своих ошибок, не выдвигают перед ним какой-то модели будущего. В чем главный порок перестройки? В том, что они с самого начала мистифицировали все. Сейчас нельзя говорить на языке «социализм-капитализм».

А язык очень простой: «общенациональная катастрофа, спасение, выживание, цели развития». Что нам реально-то нужно? Я хочу хоть раз в жизни услышать с высокой трибуны не идеологические цели. Потому что рынок – это тоже идеологема. А что, я это от Афанасьева услышу? Это такой же идеолог, они все идеологи, там ни одного человека, который нормальные цели ставит, нет. Страна оказалась в чудовищной ситуации. 70 лет она куда-то там перла, непонятно куда. Сейчас она существует в определенном качестве. Что они предлагают в этой ситуации? Про капитализм забудьте. Во-первых, «семерка» уже объединилась, и думать, что нас пустят туда восьмыми,– это бред. Дальше. Если бы даже они хотели построить нормальный капитализм, кто будет играть роль третьего мира? Капитализм неэффективен без третьего мира? Где третий мир, пусть они мне его покажут? Если нет, то уже капитализма в таком виде не будет. Тогда что остается? Субколониальное существование.

Все время говорят, что Запад нам поможет. Я хочу спросить: какой у Запада интерес нас развивать? Запад хочет иметь около себя Африку. Они Индию не могут развить, те. все проще. Они остановили развитие. Им нужно иметь здесь Ливию, Судан. ЮАР будет Эстония. Южной Родезией будет Армения. А посредине всего этого будут огромные просторы, которые будут стараться вообще не развивать, а превратить в заповедник. Для того чтобы этого не было, нужно только одно. Дать понять, что жизненный уровень будет ниже, чем на Западе, вводить свои программы развития, давать цели. Положение может спасти группа честных интеллигентов, поклявшаяся в верности государству.

Беседу записал М. Ланцман на IV съезде народных депутатов СССР в декабре 1990 г.

«Независимая газета», 19.02. 19

1.3. КРЕМЛЬ: ПАРАД МАСОК
Взгляд режиссера на IV Съезд народных депутатов СССР

Нынче каждый чих – «исторический». Если верить, конечно, оценкам самих чихающих. Подобно теряющим популярность актерам, они не скупятся на саморекламу.

Весь Съезд актерствует. Вот в двух словах главное впечатление от того, что было мною увидено и услышано в Кремле за эти несколько дней. Для точности скажем – почти весь, поскольку несколько раз возникали попытки сломать игру, прорваться к реальности. Тщетно. Актерство – доминировало. Играли – на фоне голода, холода, нищеты, унизительных подаяний Запада. На фоне полного бессилия власти. На фоне... Впрочем, для актеров – все это и есть декорум.

Нерон сжег Рим, чтобы был яркий фон для грандиозного шоу. А нешто мы хуже!

Стыдно, Боже, как стыдно!

Так стыдно, что впервые понимаешь, что такое сгореть от стыда в буквальном смысле этого слова. Но это – если стыд не утерян, а если... «И явился во сне к нему маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку и глумливо сказал:

«Голым профилем на ежа не сядешь!..»

Святая Русь – страна деревянная, нищая и... опасная, а русскому человеку честь – только лишнее бремя...» Лишнее бремя!

Разруха в экономике, гибнет наука, рассыпается армия, льется кровь, ломаются судьбы десятков миллионов людей... Но это все, весь ужас жизни, где-то там, за кулисами...

А на сцене – глаголят о второстепенном. Так, как и глаголили лет десять назад...

Так, как и глаголили три года назад... Для них – все по-прежнему.

Народные демократы – на «мерседесах», народные консерваторы – на «Волгах» или в «ЗИЛах», какая разница! Их суть – одна. Они все вместе и есть система, своеобразный симбиоз, где дача «либерала» и дача «консерватора» – за одним и тем же забором, одинаково «по ту сторону» горя и нищеты. Их роли – это их биографии, это дух иронии и царедворства, довлеющий надо всем остальным. «Там» – ни о чем не говорили всерьез, «там» – не было принято что-либо принимать близко к сердцу, «там» – творческая продуктивность, оригинальность подхода, способность действовать «моветона».

«Там» главное – это способность играть. Играя – начали реформаторство. А когда вдруг почва начала уходить из-под ног, когда «поплыла» та система, в рамках которой их способность к игре и была «высокоценным товаром», попросту растерялись.

И не смогли переломить актерство, снять маски, начать всерьез говорить о серьезном.

Это было выше их сил и возможностей. Вместо этого – еще сильнее начали играть в рушащемся театре.

На первый взгляд – все выглядит дико. Чем сильнее все рушится, тем лихорадочнее и напыщеннее играют. Потом начинаешь понимать, в чем дело.

Главное действующее лицо спектакля – это Страх. Боятся начальства (традиционно!). Боятся друг друга (тоже традиционно!). Боятся сказать правду о сложившейся ситуации, поскольку придется в этом случае отвечать. И раз так, то боятся и понимать, что именно происходит. И раз так, то не боятся единственного, чего должны бы были бояться больше всего,– крушения государства.

Вместо прорыва к реальности – бегут от нее. Куда? В игру!

Отсюда фальшь, отсюда кривляние, отсюда страстное желание казаться больше, чем ты есть на самом деле.

А как же! Ведь это все для истории! Все!

Пустите в историю!

Пустите туда грозных полковников, предъявляющих Президенту ультиматум и начисто забывающих о своих угрозах по истечении срока. Не придирайтесь! Вы ведь не спрашиваете актера, играющего Гамлета, почему он не умер! Помните – мы в театре. Это – прежде всего для истории.

Так пропустите в нее!

Пропустите министра, кричащего о диктатуре, обидчивого, как юный паж, рыцарственного, как Дон Кихот, ранимого, как молодой Вертер. И не задавайте глупых вопросов, не пожимайте плечами, не пытайтесь анализировать, сопоставлять.

Боже вас избави заглянуть за кулисы! Помните, вы на сцене. И плачьте вместе с другими, пугайтесь, вскакивайте с мест и аплодируйте, аплодируйте без конца этому апофеозу индийского кино, этой мелодраме, рассчитанной на плебс. Ведь нужный эффект достигнут! Чего ж вам более? Так пропустите же!

И приступайте к выполнению своей роли летописца этих исторических, да-да, подлинно исторических, судьбоносных событий. Отразите их адекватно их значению и роли в мировой истории! Займите место – справа или слева, а лучше всего в центре, отсюда виднее. Найдите верный тон и включитесь в игру! И тогда...

Тогда все будет в порядке. И неважно, с какого бока вы окажетесь с вашим мнением по поводу всего происшедшего. Главное – соблюдение правил игры. Помните, что вы в театре, и относитесь ко всему исходя из этого. Вы перегнете вправо, очень хорошо. Мы найдем молодца, который, отвечая вам, так выгнет влево, что... Что все останется на своих местах... Нуте-с, кто победил на Съезде? Чей человек Янаев? Зачем Шеварднадзе подал в отставку? Пошел Горбачев вправо или сдвинулся влево? Кто стоит за Петрушенко и правда ли, что он уже генерал? Что значит инфаркт Рыжкова?

Отвечать на эти «вопросики» подмигивающего булгаковского кошмарика в клетчатых брюках – это и значит включиться в игру и тем самым заранее обречь себя на неудачу.

Ничего не понять в сути происходящего, слишком много значения придать мелочам, политическим финтифлюшкам.

Это значит, наконец, легитимизировать происшедшее, дав «этому» право на принадлежность серьезной политике. А тем самым – самому начать играть по правилам там, где главное – это суметь, по правилам, изложенным Брехтом, «отстранить» происходящее, то есть удивиться самому и передать свое удивление людям. Не позволить им привыкать к «этому», делать «это» нормой политической жизни. И вот почему я взялся излагать свои впечатления очевидца, применяя сценарно-театральный, а не информационно-политический инструментарий.

Что, кстати, вполне допустимо в современном исследовании политической практики, где «сценарный подход» все больше вытесняет «информационную кибернетику». Итак:

Первый узел сценария Съезда.
ВОПРОС О СОЮЗНОМ ДОГОВОРЕ

Главными действующими лицами были пустые стулья в президиуме, не занятые представителями Прибалтики и Закавказья. Кроваво-красные, ярко освещенные прожекторами, они были неизмеримо подлиннее людей. Люди – казались предметами. Стулья жили. Они жили своей особой жизнью, ежесекундно опровергавшей то, о чем говорилось с трибуны.

Там доказывали друг другу необходимость союзного договора, а стулья смеялись, хохотали, высмеивали, дискредитировали эти бесконечные монологи в поддержку Президента и его исторической инициативы. Они были пустыми и, нагло оскаливаясь в лицо присутствующим, говорили им; «На-кась, выкуси!»

И если у спектакля, шедшего в эти дни на сцене КДС, был свой режиссер, как он мог не почувствовать, что мизансцена полностью разрушает слова, что чем больше говорится о судьбоносности союзного договора в условиях, когда пустые кресла вопиют о тщете этого замысла, тем в большей степени дискредитируется все, что происходит на Съезде?

Второй (центральный) узел сценария.
ВОПРОС О ЧРЕЗВЫЧАЙНОМ ПОЛОЖЕНИИ В СТРАНЕ

Выпущено грозное постановление!

Сколько редакций прошел этот злополучный документ! Сколько прекрасных монологов было произнесено о срочности, чрезвычайности мер, которые необходимо предпринять, чтобы преодолеть! Переломить! И что же? Сразу же после принятия этого постановления к числу пустых прибавился еще один, главный, российский стул. Ельцин демонстративно уехал в Якутию. И пока говорили министр финансов СССР, Президент СССР, члены президиума, стул этот непрерывно и оглушительно молчал, перекрывая этим молчанием такие пустые, такие бессмысленные, такие бесплодные монологи. Стул заклинали – сгинь, его пытались испепелить словами, но они лишь увеличивали его масштабы и значимость. Стул непрерывно рос, приобретая гигантские размеры, заслоняя собой все остальное, придавливая своими тронными ножками трибуну, говорящих, весь зал. И что же? Хоть какая-то попытка чем-нибудь компенсировать данную мизансцену? Отнюдь! Только безразличие и беспомощность!

Третий узел.
О ПЕРЕСТРОЙКЕ

В адрес Президента страны фактически не прозвучало никакой концептуальной критики. Серьезные выступления депутатов Денисова, Блохина и Рыжкова не меняли общего течения событий. Большинство поддержало мнение президента Казахстана Назарбаева в том, что главное – это первоочередные меры. Что сыпать соль на раны!

Ну не удалось нам осуществить перестройку,– подумаешь,– открытие сделал товарищ Рыжков!

Дальше что? Что будем делать? Конкретно? Такая игра в «конкретивизм» четко уловила настроение большинства, его воинствующий антиинтеллектуализм, его почти врожденные бюрократические рефлексы. «Что тревожить отца-государя?!» На самом деле, любому серьезному политику, любому ответственному человеку ясно, что, не признав ошибочной стратегию реализации перестроечной линии Горбачева, именно всю целиком, невозможно искать выход из сложившейся ситуации. Почему мы зашли в тупик? Вот главное, вокруг чего должна была бы развернуться дискуссия на Съезде, который в этом случае сумел бы отстоять свой интеллектуальный авторитет. По большому счету в этом были заинтересованы все – и правые, и левые, поскольку тугодумие Съезда угрожало его авторитету, угрожало ему именно как структуре власти. Но это было за пределами возможностей собравшихся в зале людей. Интеллектуальный поединок нужен был и самому Президенту, но и он ушел от этого и тем самым проиграл основные, ключевые позиции. Эту слабость мгновенно уловил Ельцин, в результате чего уже не Горбачев, а Съезд, Верховный Совет СССР, так называемый «центр» был обвинен в интеллектуальной несостоятельности. Был задан убийственный вопрос: «А под что вы хотите брать чрезвычайную власть?» И этот вопрос остался без ответа. В ходе Съезда вышло обращение пятидесяти, вполне подтвердившее тот факт, что Горбачева сдвигают в сторону «хэппи-энда»: Вы-де, мол, Ваше Величество,– гений, перестройка – чудо из чудес, и надо ее просто дополнить введением чрезвычайного положения, вот и получится «хэппи-энд». Разделяя чувство авторов письма по поводу надвигающейся катастрофы, никак не могу согласиться с такой постановкой вопроса и в силовой «хэппи-энд» никогда не поверю.

Дело в том, что Горбачев сегодня еще имеет авторитет творца перемен. Его капитал – совсем в ином банке, нежели капитал остальных «архитекторов». Он имеет право даже на такую страшную ошибку, как неверный выбор стратегии, в случае, если у него хватит сил продолжать борьбу. Ближайшая аналогия – поражение Петра I под Нарвой. Но представим себе, что Петр не подвергает жесточайшей критике причины нарвского поражения. Что он не меняет все в корне, да, именно все – от принципов построения своей политики до кадрового состава, что он по-прежнему совещается с герцогом де Крои. Это, естественно, не позволяет обществу осознать масштабы опасности и причины сложившейся ситуации. Тогда – и только тогда – Петр гибнет, поскольку инициатива им потеряна, новых принципов действий нет, да и энергия уже не та, желания спорить с оппонентами поубавилось, а славословие (в этой – чудовищной ситуации!) им допускается. В этом случае он превращается из Петра I в Бориса Годунова, а в стан самозванца потянутся перебежчики, и никакими новыми регалиями, властными полномочиями и чрезвычайными мерами дела тут не исправишь. Это – конец.

Четвертый узел.
ОБЛАСТИ

Любой думающий человек понимает, что так называемая новая система управления страной – это не более чем игра. В самом деле, представьте себе – всерьез! – действительный масштаб работы, с тем чтобы всю сложную систему властных коммуникаций перестроить по-новому! Ведь даже в «мирных» условиях для этого нужны годы. Новая система неизбежно будет «сбоить», расползаться на части, искажать управляющие сигналы. Как минимум год нужен только на то, чтобы «перепаять» коммуникации на всех уровнях, и еще три–пять лет – на то, чтобы сбалансировать новую схему. Еще нет союзного договора, то есть неясен сам принцип устройства государства. На какое политико-государственное управление будем «паять»? И это тоже неясно. Так в чем же смысл? А он очень разный! Для так называемых «левых» – это игра, подлинный смысл которой еще один шаг к бонапартизму, без него, по их мнению, нельзя осуществить необходимые реформы, для «ультралевых» – это игра, а за кулисами очередной блок в стратегии напряженности, способ усилить развал страны и организовать так называемое «восстание масс», для так называемых «правых» – тоже игра. Подтекст – укрепление спайки Генсек – Президент. И для «ультраправых» – игра, где важны лишь предпосылки к военному положению. А вот для самого Горбачева это переход от позиционной игры («качания» между Ельциным и Рыжковым, Яковлевым и Лигачевым) к игре инициативной, к той игре, которая в общем-то уже не игра.

Президентская власть – власть без флангов. А значит, власть, требующая своей программы, того, что называют концептуальной идентичностью. Альтернатива – сокрушительное фиаско в течение нескольких месяцев.

Пятый узел.
СОЮЗ И РОССИЯ

Союзный договор, экономическое соглашение между республиками, единая исполнительная власть в стране – все это лишь бюрократические маски, за которыми борьба Союза с Россией, Горбачева с Ельциным, борьба групповых интересов на всех уровнях социальной иерархии, борьба за собственность, которая и есть власть, и, наконец, политическая борьба, коль скоро большинство проголосовало за сохранение названия страны.

Развернулась ли эта борьба на Съезде всерьез, возникли на нем какие-то содержательные точки зрения по этому поводу, началась ли концентрация политических сил вокруг двух разных политических программ, определилось ли место тех или иных политических лидеров по отношению к этому, главному из всех реальных вопросов политики противостояний? Ничуть не бывало! Позиция – сугубо выжидательная, игра ведется по-прежнему «втемную», в кулуарах, и о результатах этой драки под ковром можно догадываться только по выкидываемым трупам.

Не присутствуя за кулисами, анализировать что-либо в этом вопросе практически невозможно. Разве что призвать на помощь так называемый сравнительный метод. Действительно, сравнив два Съезда – СССР и России, мы можем понять неизмеримо больше, нежели подглядывая за подковерными драками.

Так что между двумя Съездами общего? Кажется, ничего! «Там» все жестко, агрессивно и гораздо ближе к реальности. «Там» народные на ранг ниже и во много раз менее сыты, «Там» даже охрана ведет себя несравненно более демократично. «Там» все приватизируют и за социализм не цепляются! И все же... Все же общее есть. Театральности «там» ничуть не меньше, а, пожалуй, даже и больше. Она просто иная. А причина театральности – та же.

Оба Съезда объединяют некомпетентность, непрофессионализм, неспособность взять на свои плечи груз ответственности за судьбу государства. Это сознается и народными депутатами СССР, и народными депутатами РСФСР, только выводы они делают разные.

Те, кто поближе к жизни, злятся, агрессивничают, ужасно выпячивают себя, как и свойственно дилетантам. Те, кто от жизни дальше, цепляются за спасительное: «Ему виднее». Но губят дело одинаково и эти, и те.

Поскольку и эти, и те ведут себя одинаково несерьезно, играя там, где надо хотя бы пытаться думать.

Шестой узел.
«МАССОВКА»

В театре есть такое принижающее понятие. Принято считать, что она как бы ничего не решает, а решают герои. В политике это не так! По крайней мере при так называемой «демократии». Здесь у каждого один голос.

Кстати, и у тех, кто не понимает или плохо понимает по-русски и весь Съезд сидит и слушает «иностранную речь» (трансляция на языки народов СССР, насколько мне известно, все еще отсутствует).

Массовка не играет сама – с ней играют. Примерно по тем правилам, по каким «играет» хороший директор в школе для трудновоспитуемых подростков. А.И.Лукьянов с этой ролью справлялся блистательно. Прав ли он? В тактическом смысле – ему вроде бы ничего и не остается. А в стратегическом? Нравственно ли и прозорливо ли оставлять большинство на стадии политической неполноценности? До какого-то момента такое «болото» всегда голосует «за». Но с какого-то момента так же упорно – «против». Когда-то маршал Ней, обращаясь к Наполеону, сказал: «Смотрите, мой император, как вас приветствует народ!» А император ответил: «Они так же ликовали бы, если бы меня вели на эшафот». Будем помнить историю!

Седьмой узел.
Б.Н. ЕЛЬЦИН

В этом политике меня как режиссера всегда поражала способность вживаться в чужие тексты. Поражала способность разглядеть слабое место «партнера». Точность вхождения в образ. И поразительная концептуальная пустота – каждый раз, когда он начинает говорить от себя, тем более поразительная, что он все время обвиняет в отсутствии концепций своих оппонентов.

Восьмой узел.
Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ

Нужно бесконечно презирать зал, чтобы так грубо его обманывать и знать, что твоя игра будет оценена шквалом аплодисментов.

Победа в игре блистательная. Жаль только, что игра подходит к концу.

Девятый узел.
Н.И. РЫЖКОВ

Премьер вроде как бы все проиграл, включая здоровье, но, может быть, оказался поэтому единственным победившим, потому что, будучи опытным игроком, отказался играть, сказал правду и сорвал с себя обаятельную лицедейскую маску. А как трудно было это ему в силу его социального опыта – показал клинический исход этого срыва. Действительный профессионал (директор завода, работник Госплана и народнохозяйственной сферы ЦК КПСС – не путать с так называемой «идеологией» – и, наконец, высший хозяйственный руководитель страны), Рыжков сумел подняться до политического анализа. По-видимому, прежний опыт давал о себе знать и не позволил отмахнуться от надвигающегося ужаса.

Он принял все близко к сердцу. Для этого надо носить в себе неистребимое зерно порядочности. И для меня один, настоящий, инфаркт Рыжкова, человека с завидным здоровьем, стоит больше, нежели все фальшивые примадоннские страсти и массовочные антраша. Видимо, не для меня одного. Потому что, могу засвидетельствовать, гробовая тишина в зале в момент, когда сообщали о здоровье Рыжкова, была подлинной. Настолько, насколько фальшивой была идея о передаче ему дачи в частную собственность. Ох уж мне эта собственность! Иногда кажется, что, живи мы в эпоху распятия, какой-нибудь оратор обязательно предложил бы скинуться в складчину на достойные похороны Иисуса Христа. Рыжков ушел со сцены правдолюбцем и человеком идеи. Вернется ли он на нее героем – время покажет. Но его противники явно не собираются списывать его со счета, о чем свидетельствует вышедшая во время болезни в нарушение всех правил игры и даже просто хорошего тона статья Явлинского.

«Когда враг не сдается – его уничтожают!» Наши радикалы-нувориши – достойные наследники взрастившего их партийного аппарата.

Десятый узел.
Последний и главный.
ЭТО ПРЕЗИДЕНТ

Сначала о частностях. Как режиссер, берусь утверждать, что об отставке Э.А. Шеварднадзе Президент не знал. Хотя легче всего предположить противоположное.

Судить могу только по мимике, пластике, особенно непроизвольным движениям левой руки. По обертонам в интонации – интонации человека, большим усилием воли взявшего себя в руки.

Если все это было сыграно, то речь идет о великом актере. Еще деталь – упоминание о своем намерении сделать Шеварднадзе вице-президентом. Человек масштаба Горбачева не стал бы этого делать, если бы не хотел отсечь для Шеварднадзе такую возможность.

А это вдвойне свидетельствует о том, что отставка была-таки для Горбачева малоприятным сюрпризом. Но это – частности. О путях выхода из кризиса, которые предложил Горбачев, говорить почему-то не хочется. Борис Николаевич прав – нет концепции. Добавлю – в той же степени, в какой нет ее и у российских парламентариев. Весь этот пафос якобы «концептуальной» борьбы слишком уж напоминает анекдот о разнице между коньяком в три и пять звездочек. Розлив-то у этих концепций один – абалкинский. И по-дворянски старомодный, хотя и видавший партийные виды Леонид Иванович только ахнул, когда сделанное в его же отделе Явлинским как раз и сделали орудием против него. В этом было, видимо, нечто уже нравственно запредельное. Нечто побудившее вчерашнего вождя экономической фронды возглавить колонну на демонстрации 7 ноября 1990 г.

Главный вывод

Он в том, что театр подходит к концу. Мигель де Унамуно говорил о том, что у него болит Испания. Время движется к той черте, за которой мы разделимся на два лагеря: граждан и лицедеев, тех, у кого болит его родная страна, и тех, у кого надсадно ноет его тщеславное «я».

Горбачев был растерян и не скрывал этого, он был смертельно усталым и не скрывал этого. Для меня это важнее всего остального. Умрет лицедейство – страна спасется. А нет – так глубоко заблуждаются те, кто ампутацией думает остановить в границах России такую гангрену.

Гражданская война, констатирую с глубоким прискорбием, начата событиями в Литве. Постепенно нарастая и накладываясь на экономический хаос, она перерастет во всеобщую смуту. Распад пойдет до конца, и в трупном миазме распада будут хохоча приплясывать актерчики в клетчатых брюках, упиваясь тлением великого духовного контингента и крича, что «честь – только лишнее бремя».

И да не будет так!

«День», № 1, 1991

1.4. «ОХОТА НА ВЕДЬМ».
Зачем она нужна людям, именующим себя радикалами

Взяться за перо нас заставила статья Г. Явлинского, М. Задорнова и А. Михайлова «Перестройка и передышка» («Известия», 2 января 1991 года). В этой статье наносится очередной удар по Совету Министров СССР и его руководителю Н.И. Рыжкову. Его обвиняют во всех смертных грехах: и в антиалкогольной кампании, и в территориальном хозрасчете, и в предельном консерватизме, и, главное, конечно же,– в тотальной некомпетентности. Казалось бы, что только не было сказано о правительстве Рыжкова – Абалкина на митингах, демонстрациях и в левой прессе за последние несколько месяцев! Что может добавить к этому еще одна публикация и стоит ли, что называется, ломать копья, отвечая на нее и вступая в полемику?

Мы считаем, что стоит.

Постольку поскольку принцип «демонизации», согласно которому за все ошибки должен нести ответственность некий специально выбранный «козел отпущения», мешает аналитическому подходу к тому, что произошло за эти пять лет.

Постольку поскольку статья «Перестройка и передышка» опубликована не когда-нибудь, а на 17-й день после инфаркта Рыжкова. Тогда как известно, что инфаркт рубцуется примерно через месяц. Значит – в этом была определенная политическая срочность, стремление успеть не упустить время. Чье время? Какие силы смогли и захотели вопреки элементарным требованиям нравственности дать такое «космическое ускорение» именно этой публикации? Постольку, наконец, поскольку речь в статье идет об экспертизе доклада Рыжкова. А сейчас, когда мы зашли в тупик с реформами, экспертиза становится настолько принципиально важным понятием, что допустить профанацию в этом случае нельзя.

Вот почему мы считаем важным дать экспертную оценку статьи «Перестройка и передышка», ответив, так сказать, экспертизой на экспертизу.

Судя по всему, вышеупомянутая статья – свидетельство продолжающейся борьбы между Россией и Центром.

Политический вес выступления Председателя Совета Министров СССР на IV Съезде народных депутатов, как видно, настолько велик, что его противники готовы взять на себя безусловные нравственные издержки, лишь бы дискредитировать то опасное для них, что прозвучало в этом выступлении. При этом лидеры борьбы между Россией и Центром, заинтересованные в подобной статье,– по сути, жертвуют ее авторами.

Как подтвердил социологический опрос, для большинства (73% опрашиваемых) в контексте болезни Николая Ивановича Рыжкова столь резкое по тону и содержанию выступление против него вызывает отрицательную реакцию по отношению к авторам публикации.

Можно было бы предположить, что после эксперимента в «реальной политике» интеллектуалы хотят теперь испытать себя в новой роли – политически независимых экспертов. Но они тут же теряют главное – свою независимость. А жаль... Думалось, опыт политической деятельности убедительно показал Г.Явлинскому, что политические боссы с огромной легкостью приносят в жертву интеллектуальные пешки в тех случаях, когда это им хоть в малейшей степени выгодно, и что независимость – дороже всего.

Вот и все, что следовало бы отметить, если бы речь шла просто о публикации. Но речь идет о большем. И потому мы считаем необходимым тезисно изложить свою позицию.

Первое. Мы не собираемся здесь отстаивать достаточно неровное, хоть и принципиально важное, выступление Н.Рыжкова и полемизировать по этому поводу.

Второе. Статья «Перестройка и передышка» интересует нас лишь как один из компонентов новой большой игры. С этой точки зрения она носит неординарный, более того, программный характер и заслуживает внимания. По сути, это – сигнал к началу очередной кампании против инакомыслящих. И пора бы понять инициаторам подобных кампаний, что время их безраздельного господства уже миновало.

И не только потому, что эпоха партийного диктата, при котором только и возможна действительно эффективная травля в печати, уже позади. Кончается и последовавшая за этим эпоха диктата так называемой демократической прессы. Ее сила уже на исходе. Уже слышны шаги Командора. И этот Командор – вовсе не «Виктор Имантович Пиночетов», как хочется думать так называемым «демократам». Отнюдь! Это, пользуясь терминологией Юнга, «тень» демократов, их «анима», их грехи и пороки.

Вот чего следует бояться больше всего – и им самим, и всему нашему обществу.

Вот с чем следовало бы бороться, вместо того чтобы с апломбом считать чужие грехи. А иначе – хоть подымай на дыбы всю «левую гвардию», а народ все равно будет петь частушки, а независимые ученые – критиковать без оглядки руководство. Общество действительно ожило. Тут Г. Явлинский прав. И так хочется верить, что этот процесс необратим... Разве что, став премьером, товарищ Явлинский приведет общество к присяге на верность теперь уже своей перестройке. А кто не с нами, тот, как известно... некомпетентен.

Третье. Жесткий анализ ошибок, приведших к сложившемуся положению дел,– единственная возможность спасти авторитет самой идеи демократии в нашей стране. Вот что понял Рыжков и чего не могут понять другие носители элитарного интеллекта. Сводить же все дело к чьей-то некомпетентности – наивно ничуть не менее, чем скорбеть по поводу «злых сил».

Четвертое. О некомпетентности и непонимании как основных деструктивных силах. Да что греха таить! Присутствуют эти «силы» с избытком. Тут мы полностью согласны с Г. Явлинским и его соавторами. Да вот беда, эти силы не знают политических границ. Они и в правительстве СССР, и, наконец, они же и в высшем руководстве страны. Они – и в Московском, и Ленинградском Советах, в короткий срок окончательно «доведших до ручки» свои города. Они – и в правительстве РСФСР, и в Верховном Совете РСФСР, начавших очередной виток гиперинфляции поднятием цен на сельхозпродукты, кстати, еще при Явлинском. Надеемся, что эпоха наличия зон вне критики тоже уже позади?!

И каждый, подчеркиваем, внес в провал перестройки свою лепту некомпетентности, в том числе и Политбюро ЦК КПСС, приняв антиалкогольную программу. Но, по достоверным данным, Рыжков,– единственный из членов тогдашнего Политбюро, выступил против развязывания антиалкогольной кампании.

Высшее руководство, идеологи и архитекторы перестройки, помимо глубоких общеконцептуальных ошибок, внесли свою лепту и принятием (отнюдь не правительственной!) концепции территориального хозрасчета, одобренной на высших партийных форумах и разработанной цветом идеологической мысли. И концепцией бархатных революций, так сказать, перестроечных национально-освободительных движений в республиках. И своим все поставившим вверх тормашками тезисом о «союзе суверенных государств», кажется, благополучно уходящем в прошлое и уступающем наконец-то место «союзу суверенных республик на федеративной основе», и... Ну и что же из этого следует?

А разве высший законодательный форум страны не проявил очевидную некомпетентность и с оценкой пакта Молотова–Риббентропа, и с оценкой тбилисских событий, которая особенно странно выглядит сегодня на фоне гробового молчания по поводу трагедии в Дубоссарах? Ну и что?

Как говорится: «Вы полюбите нас грязненькими, а чистенькими мы сами себя полюбим!»

С грузом некомпетентности и непонимания мы жили до 1985 года, с ним бредем и ныне по дорогам истории. А как же? Так вдруг «оно» ведь не рассосется.

Пятое. Одним из главных средств манипулирования общественным мнением, отработанным до блеска в Отделе пропаганды ЦК КПСС еще в застойные годы и годным, как мы теперь видим, во все времена, является деформация понятийного пространства, создание в нем асимметрии. Рыжков якобы видит врагов в экономистах и республиках. Явлинский – конечно же в некомпетентности и непонимании. Но ведь это субъекты из разных понятийных пространств. Зачем такое смешение и смещение? А затем, чтобы показать: Рыжков – это ограниченный консерватор, а Явлинский – интеллектуальный либерал. И точка. И за скобками остается то, что некомпетентность и непонимание проявлялись в последнее время либералами чаще, нежели консерваторами.

Некомпетентность в проблемах управления, например, проявлена новыми отцами столиц, такими интеллектуальными и либеральными. Мы знаем, что тут же последует возражение: «Не трожьте их! Им мешают!» И здесь уж мешают никак не некомпетентность и непонимание, якобы персональные демоны, грызущие исключительно академика Л.И. Абалкина (учителя Г. Явлинского и недавнего кумира так называемых «левых»). Здесь – именно «темные силы», антиперестроечники, партмафия и т.п.

Что же это получается – демократы могут в оправдание своих срывов говорить о врагах, а правительство СССР – ни под каким видом? На чем основана такая асимметричность?

Г.Х. Попову и Б.Н. Ельцину дарим и компетентность, и козни врагов!

Н.И. Рыжкову и Л.И. Абалкину – ни того, ни другого?

А как же соблюдение правил игры, без которого нет экспертизы? Давайте все же ликвидируем асимметрию.

Ну и если в заключение высказать сугубо частное мнение о тех качествах, которые привели к срыву перестроечного процесса, то к этим качествам, на наш взгляд, надо обязательно отнести интеллектуальную несостоятельность, прикрывающую себя хлесткой фразой, цинизм, отсутствие элементарной человеческой серьезности. И родились эти качества не где-нибудь в детском доме, а в подрастающей поросли партгосаппарата (гнившего не одно десятилетие), того партгосаппарата, который с приходом перестройки начал бойко тиражировать красивые фразы из ИНИОНовских рефератов, выдавая это за интеллект, разумеется, элитарный.

Не знаем, как там по поводу тех или иных рецептов спасения в кратчайшие сроки, а здесь нам без «стоп-крана» не обойтись.

И лучше бы нащупать его каждому в своем сердце и рвануть на себя! Пока еще есть для этого время!

(Статья написана совместно с Г.Л. Аврехом и В.С. Овчинским)

«Рабочая трибуна», 09.01.91 г.

1.5. ОБ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ТЕНДЕНЦИЯХ РАЗВИТИЯ СССР

Группа «Союз» ставит себе задачу – сохранить Союз. В научном плане может оказаться, что вообще сохранить Союз ССР нельзя... Поэтому мы заранее ставим себе задачу, не спросив, решаема она или нет.

Можем ли мы решить эту задачу?

Задача науки – проанализировать и дать объективную информацию, а уже задача политиков – что с этой объективной информацией делать. Самая большая трагедия перестройки состоит в том, что это правило было поломано и нарушено! Ни разу объективной информации о том, что происходит, представлено не было!

В последнее время часто сообщают чьи-то рейтинги... В очередной момент рейтинг Горбачева М.С. или рейтинг Ельцина Б.Н. оказывается наверху. Но к объективной научной информации это не имеет никакого отношения! Мы попытаемся сравнить политиков по рейтингу, не определяя, в каком пространстве мы их сравниваем. Рейтинг на Западе всегда вычислялся определенным количеством экспертов, т.е. людей, которые в состоянии оценить последствия данных шагов, кратковременные и долговременные, в то время как мы эти последствия вообще не оцениваем, рейтинг у нас проводится непонятно кем, в какой группе, каков уровень компетентности той группы, которая дает оценку...

В то время, когда фактически идет политизация науки, так называемая «объективная научная информация» уже содержит в себе какие угодно ловушки (пример с рейтингом – один из многих), и эти ловушки надо знать, для того чтобы в эти ловушки не попадать.

Наипервейшее в любой политической деятельности – это разработка некоторой сценарной формы происходящего. Вот возникает сейчас здесь собрание – у него обязательно имеется определенная сценарная форма; если она отсутствует, не построена, то тот, кто руководит этим собранием, уже лишен возможности действовать в своих интересах так, чтобы результаты этого заседания были такие, как надо. Сценарная форма эта простая. Ее можно показать в лицах.

Вариант – позиционный центризм: «Вот товарищ говорит, что у него есть информация, большой объем ее, что я агент ЦРУ. Кричит на меня, топает ногами. Надо драматизировать это обстоятельство? Нет! Потому что объективно в его заявлении истина содержится,– так как происходит развал государства, безобразие творится в национальном вопросе. И т.д. и т.п. Поэтому объективная истина в выступлении, очевидно, содержится!

А товарищ с другой стороны говорит, что я, как Полозков, только свирепо жду диктатуры! Должен я на него обижаться? Нет! Потому что он правильно говорит – медленно перестраиваемся, медленно! Обкомы на местах все время тормозят, ломают, переворачивают не в ту сторону...

А еще вот есть пачка писем трудящихся – 12 тысяч писем! И в каждом письме есть кусок объективной истины!

А еще есть информационное поле вон там, и там тоже есть объективная истина!

Теперь мы сделаем перерыв, а после перерыва проголосуем».

С научной точки зрения – я осуществляю позиционную сценарную форму, в пределах которой я каждому задаю кусок объективной истины: вы – держатель куска объективной истины, вы – тоже держатель куска, и вы – держатель, и вы! И вот здесь, в пачке, еще 12 тысяч кусков,– но вся объективная истина у меня! И до тех пор, пока я могу подстроить эту сценарную форму, я всегда буду находиться в положении человека, который мечет рулетку, а все остальные в нее играют!

Когда люди не знают, во что они играют, то возникает некое недоумение, и возникает ощущение какой-то мистики во всем происходящем. Задача науки – это демистифицировать, т.е. показать, что там, где, кажется, есть мистика, есть достаточно обычная технология. Эта технология никогда не переставала применяться, ничего в ней особенного нет; вот у нас, предположим, с одной стороны, тов. Яковлев, а с другой стороны – нужно сбалансировать эту ситуацию – будет тов. Лигачев. Это неважно, что тов. Лигачев какое-то время даже фильм «Покаяние» рекламировал, а сейчас нам нужно, чтобы он находился в правой позиции в этой позиционной игре, а кто-то – в левой.

Для чего это нужно? – Чтобы кто-то мог находиться в центральной позиции, т.е. выступать в роли посредника. И важно – кто оказывается в этой роли!

Может поменяться пара – отрубим правое крыло – сдали народу. Нужно новое. Что возникает вместо ? – Товарищ Рыжков и товарищ Ельцин.

И опять некто третий выступает и в этой ситуации в роли посредника.

А теперь – оценка существующей политической ситуации. В чем ее специфика, в чем новизна?

Новизна существующей политической ситуации заключается в отсутствии флангов (левых-правых)! То есть вся эта позиционная модель, характеризующая безумно длинный этап развития, кончилась на IV Съезде народных депутатов СССР – это и составляет его основной и главный итог.
IV Съезд – это съезд, на котором ничего не произошло, потому что так называемая реформа управления содержания в себе не несет. Чем Совет безопасности отличается от Президентского совета? Я, например, этого понять не могу.

В Президентский совет входил Главнокомандующий, министр обороны, председатель КГБ, министр внутренних дел, ученые, ведущие деятели и т.д. Убежден, что и в Совет безопасности войдут те же фигуры. То же обстоит с Кабинетом министров и Советом Министров.

То есть сама по себе эта реорганизация никакого особого содержания в себе не несет. Это первое.
Второе. Укрепляется президентская власть. На языке радиотехники это означает, что на том месте, где стоял генератор сигналов в 3 вольта, будет поставлен, предположим, генератор сигналов в 300 вольт...

Но ведь проблема-то не в том, 3 вольта или 300, а в том, что провода перерезаны! Получается, что все это укрепление бумажное.

Третье. Предположим, что действительно реорганизуется структура управления. Никто не сомневается, что распайка и схема Советского Союза, управленческая, гораздо сложнее, чем распайка в схеме телевизора. И вот у вас начинается управленческий кризис. И нужно его срочно выправлять. Но я-то прекрасно себе представляю, что новая распайка, даже если два элемента в ней заменить, по балансировке потребует года полтора (в масштабах всей страны)!

Если действительно осуществлять трансформацию управленческой схемы, то ее будет знобить и штормить года полтора – два. (Вспомните совнархозы – хорошая была идея, а управленческая схема налаживалась сколько?) Поэтому у меня возникает мысль – каково объективное содержание решений, которым для их воплощения требуется два года, а отведено три месяца?

Мы можем коснуться союзного договора. Непонятно: мы уже произвели все изменения в управлении, а в каком государственном пространстве будет осуществляться управление?

Если это конфедерация, то это одна схема управлений, если федерация, то другая. Может быть, там вообще регионализация, тогда третья схема. Так где же собираемся что-то менять? Мы еще не успеем получить новое политико-государственное пространство – и снова начинаем менять его. Это неизбежно, причем вопрос не в том, кто это делает – хорошие или плохие,– это математика процесса.

На IV Съезде не произошло оценки принятых постановлений. Не успели выполнить постановление о чрезвычайных мерах и др., как оно уже нарушено. Вот принимали ранее (на III Съезде) постановление о Литве... А как оно – осуществлено? Не осуществлено! Чем кончилась эта история с географией? А ничем! Принимали там какое-то решение о преступности, а хоть один пункт этого решения выполнен? Почему не выполнен? Ответ получили? Нет!

Значит, из трех главных функций власти: информационно-аналитической, управленческой и собственно контрольной – отсутствует контрольная. Всему миру и всей стране продемонстрировано, что контроль не осуществляется в этой системе. Происходит полное растабуирование власти на всех уровнях!

Что это означает? Это означает, что страна стоит перед одной-единственной проблемой, по отношению к которой меркнут проблемы Эстонии, Латвии, Литвы. Это проблема – как людей побудить работать. Ну не хотят. Самое тяжелое последствие (растабуирование власти) – это сломанное социально-психологическое пространство. Оно нарушено. Мы оценивали это в количественных показателях. Кризис мотивации начался в 1987 году, и он идет. Мотивация к труду и вообще к деятельности падает стремительно. И это падение надо начать выправлять. Но его нельзя начать выправлять, пока не начнем что-то делать с нарушенным социально-психологическим пространством. Далее.

Вот ты – власть. Ты мне сказала, что так нельзя, а я сделал! А ты что сделала в ответ на это? То есть идет, осуществляется непрерывно, на всех уровнях, проверка власти на «вшивость». Она какая? Она власть или не власть? И мы должны понимать, что весь предшествующий период власть жила памятью о том, что она страшна. Был социально-психологический образ того, что она ух с какими рогами – она всех забодает!

И эта память избавляла власть от необходимости репрессий или, по крайней мере, сводила их к минимуму.

Теперь во всех регионах произошло зондирование и проверка: а есть она эта власть или ее нету? И выяснилось, что ее нет! Как ее проверяют? Ей говорят: ты что-нибудь постанови такое хорошее, сделай постановление, чтобы там все хорошо было написано и что нужно стране и т.д. А я теперь не выполню это постановление. И что ты сделаешь? А ты ничего не сделаешь... Власть-то фиктивная, оказывается!

Почему она свои собственные решения не проверяет? Приняли плохое или хорошее решение о Литве или о преступности, но главная функция (власти) – проверить, выполнено это решение или нет? Проанализировать, почему не выполнено? Наказать, если надо наказать. И таким образом, в народном сознание не впрямую сказанными словами, а сложным образным языком входит одно понимание – что все здесь фиктивно. Оно фактически не существует, и можно абсолютно его не выполнять, потому что уже есть примеры: он не выполнил – и очень хорошо кончил, здесь то же: рычали и кричали, ногами топали, а они не выполнили – и тоже хорошо кончили.

Следующий вопрос – двойной подход к оценке событий. Тбилисское событие, где погибли люди, является большим горем и очень нехорошим событием в жизни страны, когда гибнут женщины и дети, получило взрывную оценку и фактически заполнило все информационное пространство. А события в Дубоссарах? Когда фактически произошел расстрел уже из огнестрельного оружия людей (который можно приравнять только к Новочеркасским событиям 60-х годов) – это событие получило адекватную оценку в прессе? Хоть кто-то что-то сказал?

Так у меня возникает вопрос: с каким субъектом мы имеем дело? Сегодня происходит то же, что происходило с КПСС... Причем по тому же механизму, и фактически полностью повторяет дело. А что происходило? «Ей плюнь в глаза, а ей все божья роса». Вот же что было главное! И на этом деле фактически все и было сломано. Так что возникли острые события, а оценки нет! Так вот – отсутствие оценки является более важным фактором, чем тот, что 12 человек выступили и аргументированно доказали, что союзный договор нужен.

Почему XXVIII съезд КПСС народ не признал? Что он в нем уловил прежде всего? Безволие. Я вступил в партию в 1988 г. Для меня это был вопрос принципа – вступить после того, как уже этого не нужно было для карьеры. Я выходить из нее не собираюсь, но оценки, опросы, которые мы проводили, показывают, что главная характеристика КПСС – безволие. Страна болеет, а они сидят спокойные! А почему они так спокойно существуют? Это что – высшая политическая мудрость? Или отсутствие реакции?

Так получилось, что я видел два съезда подряд – этот и Съезд народных депутатов РСФСР. Отличие есть огромное! Все по-разному. Охрана ведет себя по-разному, степень доступности Президиума разная, реакция людей разная – все разное!

Что общее? А общее – вот это отсутствие четкого понимания того, что происходит, отсутствие оценки происходящего – в то время как оценка должна быть дана любой ценой!

Там люди реагируют через крик, здесь они реагируют через апатию, вялость. Когда-то я проводил рейтинг по опросам каких-то политических выступлений на каком-то партийном форуме, и меня спрашивают: а как народ оценивает вот это выступление? Это выступление получило высшую оценку! Они говорят: покажите. Я говорю – вот, пожалуйста, 55 баллов, 30 баллов среди читавших отчеты. – А сколько читало? – А читало 8 процентов коммунистов. Вот самое грубое, что может произойти – когда материалы съезда начнут смотреть лишь несколько процентов. Все это означает, что властью он уже не является! Там, где социально-психологическое пространство поломано, там все уже бессмысленно!

Концепция должна строиться по следующим направлениям. Цели, которые были выдвинуты, были верными: информационная свобода, открытость миру и т.д. Но результаты реализации каждой из этих целей оказались фактически обратными тем, которые были выдвинуты. Вместо открытости миру мы получили связь с узким слоем транснациональных монополий, вместо информационной свободы мы получили диктат примерно одних и тех же групп средств массовой информации, вместо модернизации общества получили полную деградацию и так далее...

Теперь мы должны понять, что же было ошибочно в идеологии, философии, политике, культуре и так далее. И только разобравшись в этих ошибках, проведя их подробный, детальный анализ и решив, где, можно начать строить то главное, без чего ничего остального не будет,– концепцию выхода из сложившейся ситуации. Никакие меры сейчас не важны, важно только одно – понять, где мы находимся, и выстроить концепцию.

Верховный Совет превращен в ведомство по производству законов, ибо здравоохранение производит законы по здравоохранению, а национальные отношения – по национальным отношениям и т.д. Но там, где нет концепции, будет происходить следующее: она будет у кого-то другого не явной... Потому что там, где потерян радиус, объединяющий эти все вещи и пропитывающий, там решения нет и не будет.

И я, начав говорить о социально-психологическом пространстве власти, завершаю вопрос о пространстве власти концептуальной. То, что выиграл IV Съезд народных депутатов СССР, самый крупный вопрос, который он поставил,– это вопрос об отсутствии власти! Об отсутствии власти и о том, что власть не есть сила, а она есть сложное понятие – это власть информационная, концептуальная, социально-психологическая, управленческая и прочее и прочее.

Такая власть может начать восстанавливаться, и если кто-то хочет начать это делать именно на законодательном уровне, то она может начать восстанавливаться только с концепции, которая, если она возникнет и если она разделяется определенным кругом людей, она и становится тем единственным, с чего можно начать движение вперед.

Вот и все, что я хотел сказать. Спасибо.

Ответы на вопросы

ВОПРОС: Что можно сказать о позиции так называемых «демократов» и группы «Союз» в сравнении?

С. Кургинян: МДГ и группа «Союз» абсолютно аналогичны по своим ролевым функциям. Предположим, Лигачеву и Яковлеву 1989 года или Ельцину и Рыжкову недавнего времени. Это и есть две силы с двух сторон большого рычага. Качаются. И смысл этого качания заключается в том, что это роли, которые им продиктованы и которые они выполняют!

Есть два способа избавления от ролей: первое – это показать игру. Не стучать кулаком и не выступать гневно, а встать и показать эту игру – смотрите: вот правый, вот левый, а куда мы движемся, ребята,– никуда! И вторая часть, которую не осуществляет никто,– это просто попросить одно – показать цели! Без эмоций, без страстных эмоциональных обрушений. Покажите ваши цели. Но для того, чтобы эти цели были у самого этого субъекта. Поэтому если группа «Союз» выступает с требованием показать цели, то она должна сама эти цели иметь, а цели – это и есть концепция. Субъекта нет. Если говорить об этом научным языком, то ни одна, ни другая группы не являются субъектом власти и в пространстве съезда в этом качестве не существуют.

ВОПРОС: Не кажется ли вам, что «демократы» знают свои цели. И если они придут к власти, то подавят структуры, которые сейчас сопротивляются, будут действовать жестоко, т.е. наступит тирания?

С.К.: Все, что я сказал,– это довольно значимый аргумент в пользу этого. Была директива Совета национальной безопасности США № 28/1, касающаяся механизма политического геноцида и всего, что с этим связано. Поэтому у меня нет никаких сомнений. Все реформы снижали уровень жизни. Никакого объективного смысла не было. Первая зона – это когда уровень жизни снизился с 1,0 брежневской до 0,6. Критиковали застой, Сталина и т.д. Вторая зона началась примерно с заявления Рыжкова о повышении цен. Сейчас начинается зона (уровня жизни), вызывающая ностальгию. В этой зоне процесс может быть в правильном направлении. Сначала... дадут центристам, потом так называемым правым и только потом левым.

И следующая зона, в которую войдет общество,– это зона бедствия. Это примерно с 0,1 от уровня жизни при Брежневе. В зоне бедствия та социальная память об уровне жизни при Брежневе, как это ни странно, будет снята. Там будут думать только об одном – сегодняшнем дне – как достать мыло, хлеб и все. И вот только в тот момент, когда общество войдет в зону бедствия, только тогда будут заменены политическая парадигма и лидер. Чуть-чуть будет поднят уровень жизни и застабилизирован, а флаг обязательно сменен. То есть: под каким флагом войдет общество в зону бедствия, тот флаг и сбросят! Поэтому, чем больше мы сейчас говорим, ничего не решая, о социалистическом выборе, тем больше шансов на то, что именно этот флаг и будет наиболее жестоко растоптан и выкинут, как только начнется бедствие. Потому что субъективно этот флаг помог прийти к бедствию.

ВОПРОС: Ваше мнение о деятельности ДГ «СОЮЗ»?

С.К.: Я не хотел бы, чтобы группа «Союз» хотела получать информацию только в свою пользу, как Горбачев, Брежнев и другие.

Самая большая опасность – это неумение выслушать объективную информацию.

ВОПРОС: Что надо делать для того, чтобы не произошло смены флага, снизилась зона бедствия?

С.К.: Нужно стать субъектом власти. Субъект власти состоит из трех уровней. Это: первое – лидер, второе – социально значимая группа, поддерживающая его, и третье – концепт, доктрина этого лидера.
Я не верю, что власть сегодня можно восстановить в других формах, кроме демократической. И говорю об этом прямо. Восстановить власть по-настоящему – это значит восстановить доктрину, социальную группу и лидера.

ВОПРОС: Вам не кажется, что вы несколько противоречите себе? В своем докладе вы говорили о том, что у нас кончилась эта фланговая ситуация Лигачев–Яковлев. Однако в ответах на вопросы вы тем не менее говорите, что ДГ «Союз» и МДГ – это те же фланги.

С.К.: На уровне лидера и исполнительной власти ситуация кончилась взятием Горбачевым М.С. на себя всей полноты исполнительной власти. Это самый сильный результат, который удалось достичь на IV Съезде, фактически единственный.

На уровне законодательной власти борьба продолжается, ибо ни одна из групп не обладает полнотой концептуальной власти, ни одна из них не организована в достаточной степени, а поэтому обе они существуют не как субъекты истории, а как ее тень.

Из стенограммы выступления на заседании
Координационного совета Всесоюзного объединения
народных депутатов всех уровней «Союз»
10 января 1991 г.

1.6. ЛИТОВСКИЙ СИНДРОМ

От авторов. О событих в Литве в январе 1991 года написаны уже тома. Проведены официальные и неофициальные расследования. Поставлены полнометражные документальные фильмы. К этой теме будут еще не раз возвращаться и ученые, и политики, и, видимо, юристы. Наша статья была одной из первых сделана по «горячим следам». Сама история ее появления была необычна...

...14 января, после трагедии у телебашни в Вильнюсе, нас пригласил первый секретарь МГК КПСС Ю.А. Прокофьев и попросил выехать в Литву для независимой экспертизы того, что произошло. В момент разговора мы поняли, что правды не знает никто, так же как никто не владеет ситуацией...

...Мы прибыли в Вильнюс, когда вокруг парламента еще горели костры, в республике был траур, царила общая атмосфера шока и... ожидания каких-то новых событий.

Все, что мы узнали, увидели и поняли, было изложено в короткой аналитической записке на имя Ю.А. Прокофьева. Суть ее сводилась к следующему: события в Вильнюсе – спланированная провокация, направленная на дискредитацию Советской Армии и КПЛ, ускорение процесса выхода Литвы из состава СССР. Немалую роль в этой провокации сыграли как спецслужбы СССР, так и спецслужбы иностранных государств.

25 января в МГК КПСС состоялась встреча городского партийного актива с двумя военными из Прибалтики, которые дали довольно поверхностную оценку произошедшего. Переполненный зал гудел, требовал к ответу бюро МГК и политбюро ЦК КПСС. Раздавались призывы создать комитет национального спасения и в Москве. Мы присутствовали на этой встрече и попытались выступить и рассказать о нашей версии событий. Такая возможность была нам предоставлена. После наших выступлений кто-то из зала предложил проголосовать за то, чтобы стенограмма выступлений была опубликована в «Московской правде». Зал единогласно проголосовал «за». Так появилась первая часть «Литовского синдрома», которая сразу же была перепечатана во многих республиканских, областных газетах и в зарубежных изданиях.

Выход статьи вызвал крайне негативную реакцию в «демократической» печати. Нас обвинили в искусственном разжигании проблемы западных спецслужб и их роли в литовской трагедии. Ответом на это стала вторая часть статьи.

Самое удивительное, чтo американская сторона и не пыталась оспорить роль своих спецслужб. Так, например, бывший посол США в СССР Джек Мэтлок в интервью «Рабочей трибуне» (15.03.1991) на вопрос: «Не считаете ли вы безнравственным вмешательство США во внутренние дела Советского Союза, касающиеся Прибалтийских республик?» – ответил следующим образом: «...мы никогда :не признавали насильственного присоединения независимых Прибалтийских стран к Советскому Союзу, мы не можем считать, что отношения этих стран с Советским Союзом – вопрос только внутренней политики СССР».

Откровеннее не скажешь!

Анализируя события в августе того же года, но уже в Москве, мы убедились в их идентичности литовским. И выдвигаем версию, которая заключается в следующем. Да, январь 1991 г. в Вильнюсе был генеральной репетицией августа 1991 г. в Москве. Только это была репетиция не путча, а имитации путча, ставившего целью окончательную компрометацию КПСС, окончательный развал СССР и Советской Армии. Сценарии и механизмы этой имитации идентичны и, скорее всего, имеют одних и тех же режиссеров!

ЧАСТЬ 1

События в Вильнюсе показали, что мы на пороге гражданской войны. Той самой, о которой так много говорилось в последнее время. И вот – она стала реальностью. Той реальностью, с которой можно бороться, только осознав ее неотвратимость. Но для этого нужны трезвость, беспощадный аналитизм и – вся правда о сути происходящего. А не слухи, мифы, легенды, обрывки правды, склеиваемые вперемежку с ложью и образующие пестрый коллаж.

Сегодня, как и 10 лет назад, общество «доверяет, а не проверяет». Верит, а не анализирует. И это, пожалуй, самое страшное. Наследие монополии КПСС состоит в том, что общество стремится передать в чьи-то руки право на абсолютную истину.

Раньше это право имела газета «Правда». Теперь, к примеру, программа «Взгляд». Так что изменилось? Только слова?

Цель нашей экспертизы – разрушение мифов. Наш доклад адресован рядовым гражданам нашей страны. Если они не научатся думать самостоятельно, если будут верить на слово даже самым честным, самым прогрессивно мыслящим, самым авторитетным из них источникам,– нам не избежать катастрофы.

Опыт последнего года показал, что жизнь намного сложнее тех черно-белых схем, которые нам рисовались. И на вопрос: «Кто хуже?» – диссиденты или партаппарат, левые или правые, центр или республики – можно ответить только одно: «Все хуже!»

«Левая, правая где сторона?

Улица, улица, знать, ты пьяна!»

Ох, как всем нужно, чтобы улица протрезвела! Иначе…

«Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били набат, созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались».

Приведенный нами отрывок принадлежит перу Федора Михайловича Достоевского. Этот пророческий сон Раскольникова, увы, намного ближе к нашей реальности, нежели поражавшая умы полгода назад антиутопия Кабакова «Невозвращенец». Рядовые жители нашей страны, возьмите голову в руки. Не дайте себя обманывать! Ничего не берите на веру! Все – намного сложнее, нежели вы это представляете! И – страшнее! И – подлее! Так хотите ли вы знать правду о Вильнюсе?

Корпорация «Экспериментальный творческий центр» адресует свой доклад вам – и никому другому. Поскольку спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Итак, проведенный нами анализ позволяет высказать рад положений.

ПЕРВОЕ. О СУЩЕСТВОВАНИИ ПРОЕКТА ВВЕДЕНИЯ ПРЯМОГО ПРЕЗИДЕНТСКОГО ПРАВЛЕНИЯ В ЛИТВЕ. Мы предполагаем, что он был (а серьезные основания для его разработки мы раскроем ниже). И если это так, то попытка скрыть наличие такого проекта не оправдана для всех, в том числе и для высшего политического руководства страны. Если этого не признать, то придется признать, что поведение военных – преступно. Придется признать далее, что столь же преступно и поведение Коммунистической партии Литвы на платформе КПСС (КПЛ). Придется признать, что Президент не способен контролировать действия своей армии, а Генсек – своей партии. А поскольку шила в мешке не утаишь и правда уже выходит наружу (см. «Комсомольскую правду» от 30 января), то вся эта пирамида лжи дискредитирует всех, кто в ней вольно или невольно участвует. То есть – все государство. И если государственные лица почему-либо не хотят признать эту горькую правду, то мы берем это на себя. Считайте наше утверждение одной из гипотез, сделанной независимыми специалистами. Итак, мы считаем, что было намерение ввести прямое президентское правление в Литве во второй половине января 1991 года. Наиболее вероятный срок – 15 января.

ВТОРОЕ. О ТОМ, ЧТО СЦЕНАРИЙ ДЕЙСТВИЙ БЫЛ, В НАШЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ, ОДНОВАРИАНТЕН И ЛИШЕН ГИБКОСТИ. Что он содержал в себе ошибки как стратегические, так и оперативные, тактические. Самый главный стратегический вопрос: можно ли было ввести прямое президентское правление только в Литве, сохранив обычный режим на всей остальной территории? Пытаясь осмыслить логику авторов такого сценария, встать на их точку зрения, мы с прискорбием вынуждены констатировать, что такая затея изначально обречена. Особый режим может возникнуть сегодня либо на всей территории страны, либо нигде.

От стратегии переходим на уровень оперативно-тактический. Как можно было, создавая Конгресс демократических сил Литвы как «независимую» организацию, одновременно включать в структуру Конгресса Коммунистическую партию Литвы, делать, далее, председателем Конгресса первого секретаря этой партии, заместителем председателя – первого секретаря Вильнюсского горкома и после этого пытаться сохранять за Конгрессом демократических сил Литвы статус «независимой» организации?

Далее, создавая Комитет национального спасения Литвы как дочернюю организацию Конгресса демократических сил, как можно было рассчитывать на то, что по этому телефонному следу любой сколько-нибудь грамотный человек не набредет на нашего «рулевого»?

Прежде всего, если уж создан комитет, да еще спасения, то необходимо назвать членов этого комитета. Иначе – их все равно назовут ваши противники и впишут в него – кого захотят! Это же очевидно! Мы понимаем всю сложность и опасность этой ситуации в Литве и отдаем дань мужеству людей, остающихся сегодня в рядах КПЛ. И, естественно, не ставим знак равенства в мере ответственности за политические и организационные просчеты между руководством КПЛ и всей партией. Далее, в операцию оказались включенными так называемые дружинники. Это – люди, шедшие на смертельный риск ради идеи. Посылая их на подобный риск, как можно было на следующий день после провала отречься от них, предать?! Отдать на расправу вместе с семьями? Практический вопрос: после этого, когда на штурм пойдут по гораздо более квалифицированно разработанным сценариям боевики «Саюдиса», кто будет защищать все эти конгрессы, комитеты и партии? Отвечаем: никто!

Можно и дальше перечислять ошибки, но, экономя время и, как мы считаем, охарактеризовав ситуацию с той стороны, пора подводить итог и переходить к характеристике действий тех, кто, как мы уже сейчас увидим, «был еще хуже». Итог же в том, что задуманная операция в духе 56-го года с оказанием братской помощи некоему комитету – архаична по сути и абсолютно не отвечает духу и качеству политического процесса. А по своему выполнению свидетельствует... скажем так, об очень и очень многом... Ну а теперь о тех, кто противостоял «нашему центру».

ТРЕТЬЕ. О ТОМ, ИМЕЛИ ЛИ ПРЕЗИДЕНТ СССР И ВЫСШЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО СТРАНЫ ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ПРИМЕНЕНИЯ ЖЕСТКИХ МЕР. Мы считаем – имели, так как то, что готовилось в Литве боевиками «Саюдиса» с конца декабря (сразу же после наделения Президента новыми полномочиями), поразительно напоминало печально известную директиву Совета национальной безопасности США № 28/1 от 1948 года в части политического геноцида по отношению к коммунистам, проводимого, как там и рекомендовалось, «руками местного населения». Никакого отношения к политической борьбе в любом цивилизованном смысле планы литовских радикалов на конец 1990 года уже не имели, потому что (и надо называть вещи своими именами!) политическую борьбу в Литве сколько-нибудь политическими способами «Саюдис» и стоящие за ним силы проиграли позорно и в кратчайшие сроки, проявив все пороки наших так называемых демократических сил, т.е. некомпетентность, неспособность управлять в условиях демократии, разобщенность, интеллектуальную несостоятельность. Изготовленность литовских радикалов к политическому террору (зафиксированная в ряде их документов, включая списки «устраняемых источников политической напряженности» – термин ЦРУ, в интеллигентной форме означающий прямое убийство политических оппонентов) – это тот «оскал демократии», с которым нам придется столкнуться в ближайшее время – отнюдь не в одной только Литве. Время Ландсбергиса скоро кончится. Время Прунскене оказалось, как видим, недолгим. Идет «ротация кадров». И идет не только в Литве. Повестка дня – «народно-освободительная армия» Раудониса, партия «Независимости», возглавляемая В.Чепайтисом, для которого не только Прунскене, но и Ландсбергис – это предатели. Наконец, откровенно террористические профашистские организации. Вот политическая Литва нынешних дней! Вот кому надо кончать с демократией, вот кому надо переходить к террору, диктатуре под руководством националистической административно-командной, большевистского образца (по структуре) и профашистской (по идеологии) партии, о чем впрямую говорил В. Чепайтис. Над Литвой действительно нависала фашистская тень. Только ли над ней? Там (и только ли там?) действительно могла возникнуть (с учетом огромных вооруженных сил с партбилетами в карманах, с одной стороны, и фашистских подразделений – с другой) ... нет, не Советская Литва Бурокявичюса и не независимая Литва Ландсбергиса... И не особая экономическая зона Прунскене... А просто огромная братская могила, в которую легли бы и литовцы, и русские, и коммунисты, и националисты, и пара миллионов «просто так, на всякий случай», как поется у Кима. Пара миллионов людей, стоящих совершенно вне политики; а с учетом Игналинской АЭС, террористических групп различных ориентаций, одинаково готовых на все, и модного нынче в Литве лозунга «Всю энергию АЭС – на борьбу с КПСС», могло произойти нечто такое, что затронуло бы самым капитальным образом... ну, скажем так, только Северную Европу. Вопрос: почему нельзя было напрямую обо всем этом сказать? И наводить порядок прямо, честно, от лица Президента, сообщив об этом в ООН, дав внятную мотивировку и не задействуя здесь ни общественно-политическую организацию, которой все еще снится руководящая роль, ни дружинников, а только тех, кто получает за это зарплату и чей профессиональный и гражданский долг – обеспечить безопасность и прекратить недопустимый по всем международным нормам бедлам. Почему этого не было сделано, ведь этого ждали, ведь это бы поняли. Или мы таким способом оберегали авторитет Президента? Но, простите, ничего худшего для авторитета Горбачева, нежели то, что случилось в Литве, быть не могло. Кто не верит – пусть взглянет на литовские баррикады, которые там простоят еще пару месяцев, как объект фото- и телесъемок на весь мир (разумеется, кроме нашего «независимого» советского телевидения, включая «Взгляд», «Пятое колесо», «600 секунд» и т.п.). Там Президент фигурирует в основном как сатана, дьявол с клыками, горящий в аду грешник, Иуда. В сущности, весь смысл это баррикадного декорума и состоит, по большому счету, лишь в том, чтобы такие плакатики вывесить в максимальном количестве на обозрение мира. Это, что ли, поднятие авторитета? Или то, что Верховный Главнокомандующий не знает, что делают его Вооруженные Силы? Или то, что он при таком сценарии окажется вынужденным от них отмежеваться и тем самым вызовет законную ненависть этих сил и в перспективе – кровавый сброс и настоящую военную диктатуру? Или то, что его на этих баррикадах зовут... Впрочем, этот вопрос заслуживает отдельного рассмотрения.

Вывод. Основания для чрезвычайных мер в Литве были, а вот средства были применены либо вопиюще безграмотные, либо просто провокационные.

ЧЕТВЕРТОЕ И ОСНОВНОЕ. О ТОМ, ЧТО РАЗРАБОТАННЫЙ «ЦЕНТРОМ» ПЛАН ПРИМЕНЕНИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ МЕР В ЛИТВЕ ОКАЗАЛСЯ В РУКАХ У ЛАНДСБЕРГИСА И ЕГО ОКРУЖЕНИЯ, ПО НАШИМ ДАННЫМ, НЕ ПОЗДНЕЕ 3 ЯНВАРЯ 1991 ГОДА. Немедленно в Литву были вызваны специалисты высшего класса из спецслужб ФРГ и США. Мы будем называть лишь два имени: Линас Коялис, работавший ранее в Совете национальной безопасности Рейгана, и Эйве, который координировал в Афганистане деятельность «зеленых беретов» (спецвойск США, специализировавшихся в том числе и на диверсиях, подрывных действиях и других сложных акциях, требующих «высокой» квалификации). Настоящий состав группы гораздо более обширен, и количество инструкторов, готовящих литовские структуры, как нам представляется, перевалило за сотню. Но «китов» вызвали на большую игру. Кстати, при этом под видом гуманитарной помощи ввозили самое современное вооружение – от стингеровских ракет до боевого оружия с повышенной летальностью, для которого титановые бронежилеты десантников – это, увы, вчерашний день. Подставляя людей под такое, пора переходить на керамические волокна, которые «держат» снайперские выстрелы и спецоружие «зеленых беретов». Итак, ЦРУ начало в Литве контригру.

Внимание! Мы имеем уже четыре этапа. Сначала – подготовка к запуску политического террора литовскими экстремистами, затем, скажем так, неадекватные ответы центра, спровоцированные этой подготовкой, затем – предательство там, где это предательство карается исключительно высшей мерой, и сдача секретных планов спецслужбам, ведущим борьбу на территории Литвы, отнюдь не в интересах целостности СССР, и, наконец, контригра этих спецслужб, в которой Ландсбергис только политический тенор, поющий арию по чужим нотам, с чужим оркестром.

ПЯТОЕ. О КОНТРИГРЕ. 9 января был назначен митинг КПЛ о введении прямой президентской формы правления, тогда должно было, видимо, прозвучать и обращение Горбачева с призывом опомниться.

7 января было православное Рождество. На это Рождество выходных не предусмотрели, предложили брать за счет отпусков, хотя на Рождество католическое дали два выходных дня. Закладывали тем самым не только национальный, но и конфессиональный конфликт (вопрос о демократах из числа православных священнослужителей; они что, не могли встать на защиту интересов паствы?). Вообще вопрос о психологическом давлении на русское население в Литве совсем не так прост, как это излагается и «русскими патриотами», и «демократами западной ориентации». К примеру, авторов этой статьи в Литве встречали приветливо, хотя они говорили по-русски, и даже на вопрос, как найти дорогу в ЦК КПЛ, отвечали подробно и очень любезно. В ресторанах, гостиницах, торговых точках – никакого национального конфликта, никаких грубых форм оскорблений на национальной почве нет и в помине. Народ, кстати, вообще начинает задумываться что к чему. И недалек уже, ох как уж недалек грозный час раскола литовского общества. Неизмеримо, отметим, более грозный, нежели вся танковая мощь СССР.

Что касается давления на некоренное население Литвы, то тут при подчеркнутой внешней корректности «новой власти» пора, как это ни прискорбно, ставить вопрос об организованной психологической войне с весьма изощренными методами. Удивительно схожими с теми, которые рекомендуют специалисты по психологической войне из ЦРУ. Хотелось бы верить, что это – случайное совпадение. Меняют, к примеру, таблички на двух языках (литовском и русском) на таблички на одном языке (литовском, конечно). И ни у кого это ярости не вызывает.

И вот когда на табличке с двумя языками замазывают черной краской русский текст – это совсем другое. Это прямое и преднамеренное оскорбление, осуществляемое должностными лицами с использованием денег и ресурсов, формируемых в том числе и из русскоязычных отчислений в бюджет Литвы. И такие зловещие черные пятна на табличке давят, бесят, вызывают желание ответить чем-то такого же типа. Подобных «мелочей» так много, они настолько «системны», что поневоле ловишь себя на крамольной мысли о наличии «интеллектуального спонсора», организующего эти мелочи в психологическую войну. И пусть международная комиссия заодно рассмотрит и этот вопрос. И ответит – случайно ли не был дан выходной 7 января, то есть на православное Рождество? И – случайно ли за несколько дней до Рождества была резко поднята зарплата так называемым бюджетникам, то есть по преимуществу литовцам, интеллигентам «белой кости», чиновникам и т.п.? И – случайно ли то, что лишь после того, как эту часть населения защитили, начинается ошеломительный подъем цен в 4–5 раз. И когда же? Именно 7 января, не раньше, не позже, и не много ли случайностей сразу? Рабочие заводов получают известие о том, что завтрак у них отныне стоит 3–4 рубля, обед – 4–5 рублей, а прибавок к зарплате либо не будет вообще, либо они будут когда-то, в далеком будущем. А ведь известно, что рабочий долго думает о том, взять ли ему обед за 1 руб. 20 коп. или за 1 руб. 35 коп. И раз так, то известно – чем было чревато такое повышение именно 7 января. Мы в такое совпадение случайностей поверить не можем. Мы фиксируем за этим нагромождением случайностей отлично выстроенную блестящими специалистами контригру. Он добился своей цели, этот высококвалифицированный специалист-советолог из «Рэнд-корпорейшн» или «Лэнгли». Он вычислил все. И если ад существует, то этому парню придется там гореть до второго пришествия.

Итак, 7 января – шокотерапия, 8-го – бунт, именно бунт. К Верховному Совету Литвы пошли те заводы, которые никогда нельзя было поднять на политическую деятельность, пошел элемент, скажем прямо, почти деклассированный, который долго давили, которому плевали в лицо черными пятнами на табличках и прочими иезуитскими фокусами. И пошел он делать то, что он мог делать, то есть кричать «Долой», «Позор», «Хлеба», а иногда и штучки похуже, особенно когда его провоцировали на это, а его провоцировали.

В толпе сновали люди, которые совали женщинам мегафоны и, скажем прямо, знали, кому совать, и оттуда неслась непристойная брань. И это все заснималось телестудиями всего мира (как они там оказались и зачем?)... И здесь возникает принципиальней вопрос, который будет очень сильно определять нашу политическую жизнь на протяжении ближайшего полугодия, а именно: «Не одни ли и те же структуры дают приказы и левым, и правым? 8 января 1991 года милиции у входа в Верховный Совет Литвы почему-то не было. А обычно – была. Толпа вошла во двор. Путь ей не преградили. «Там» – били стекла, срывали двери, врывались в здание. Спровоцированные на это, доведенные до отчаяния люди. Кому это было нужно? И зачем? Затем, чтобы потом, сбросив цены, снять неугодного? Прунскене (или Рыжкова?), Собчака (или Попова?). А нужно будет – и Горбачева, и Ельцина! Любого, кто неугоден. И не уместно ли будет здесь вспомнить о стратегии напряженности, разыгравшейся в Италии, которая в 70-е годы слишком уж быстро начала «розоветь» (как и Литва в результате бездарной деятельности Ландсбергиса) ? Тогда была включена ЦРУ так называемая «стратегия напряженности», были внедрены свои люди в радикальную часть красного движения. Созданы террористические организации – «красные бригады», и их стали использовать для провокаций, с тем чтобы сбить рейтинг левых социалистических сил, консолидировать правых, свергнуть центристов. (А если сильно будут сопротивляться, то и убить. Вспомним пример Альдо Моро!) Но вернемся к Литве: стекла били, двери снимали, кипятком поливали рабочих, цены меняли, Прунскене скидывали... Это все шелуха, а главное, на всю страну и весь мир объявили, цитируем: «Пьяные на свое православное Рождество, русские предприняли попытку сбросить законное правительство литовского народа».

Так, значит, готовили заранее дату и «отжимали» из нее все, что могли. И кто же подлее: задавленная, годами живущая в бараке женщина, с ее непристойной бранью, или рафинированный интеллектуал, все это вот так просчитавший?

Тогда же, 8 января, начался «телемарафон Ландсбергиса». Он кричал, вещал, проклинал, взывал, как талантливый актер, по заранее заготовленному сценарию. Он выступал неоднократно. М.С. Горбачев на Верховном Совете СССР говорил правду. В эфире тогда действительно творилось нечто чрезвычайное. Была надавлена до предела главная педаль – национальная. Был детально описан весь ужас советской оккупации, народ призвали к героическому самопожертвованию: «Tot не литовец, кто не прольет кровь». На место идей демократии, рационального экономического механизма, вхождения в мировую цивилизацию вдруг оказались вброшены идеи, близкие по духу к классическому национал-социализму: «Одна земля, одна кровь, один фюрер!» За этим – пошли. Впрочем, не будем преувеличивать стихийный характер такого принятия. Движение из Каунаса в Вильнюс было стимулировано как денежно, так и наркотиками и алкогольными напитками. Принадлежа к каунасскому клану, Ландсбергис искал опоры на своей, так сказать, территории, призывая своих людей.

Включено было все – от республиканской «теневой» экономики до насилия и прямого обмана. По свидетельству очевидцев, литовских детей свозили к месту будущей катастрофы – из детских домов Варене, Тракая и Укмерга. Не желая, естественно, называться (и имея на это право, в отличие от членов Комитета национального спасения Литвы), рядовой литовец рассказал нам о том, что его дочь пошла на концерт, после которого ее и других молодых ребят стали зазывать на дискотеку, предлагая автобусы и суля призы. Дискотека, естественно, обещалась бесплатная. Их привезли в район будущего кровопролития (которое уже планировалось!), вбросили в толпу.

Склонимся перед человеческим горем. Перед невинными жертвами всех этих политических игр! И спросим себя: хотим ли мы, чтобы по всей стране наших парней и девушек под аккомпанемент красивых слов и призывов на дискотеки втягивали в автобусы, вдавливали в толпу и бросали под пули?

ШЕСТОЕ. О ТОМ, ГДЕ БЫЛО РУКОВОДСТВО КПЛ. Вместе с народом, пусть обманутым и спровоцированным, или метаясь между Москвой и Вильнюсом в спецсамолетах, или торча у ВЧ и ожидая высокой команды.

По нашим данным, 8 января руководства КПЛ с народом не было. Организовать стихийный бунт и превратить его в политическую акцию не хотели или, скорее, не могли. Почему? Да по той причине, что митинг КПЛ был запланирован на 9.01. Эти аппаратные рефлексы и составили ту входную информацию, которой прекрасно воспользовалось ЦРУ. И именно 9-го в 16 часов, в соответствии с уже устаревшим (!) на этот момент планом, люди вышли на площадь. И лозунги были написаны заранее, а в них – никакой экономики, никакой реакции на цены. А это было заложено изначально, по той самой схеме, с которой мы начали наш анализ,– прямая президентская форма правления. Но ведь она уже никого не могла волновать. Как говорится, вижу то, что дано, а отношусь так, как задано. И если в 16 часов митинг был запланирован КПЛ, то в 15 часов рядом, на той же площади, начал свой митинг Ландсбергис. И когда стали говорить заготовленные ораторы от КПЛ, их не было слышно, потому что группа скандирования, выставленная Ландсбергисом, заглушала их речи, а с крыши били в железные щиты люди, подставленные на крышу тем же Ландсбергисом.

СЕДЬМОЕ. О ТОМ, ЧТО СВОЙ ПЛАН ДЕЙСТВИЙ ПОДГОТОВКИ К ПРЕЗИДЕНТСКОМУ ПРАВЛЕНИЮ ИМЕЛИ, КАК МЫ СЧИТАЕМ, И АРМЕЙСКИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ. 11 января 1991 года они во исполнение Указа Президента СССР об охране союзной собственности взяли под охрану здания партийного издательства и ЦК ДОСААФ, в котором разместился Департамент охраны края. По логике того же 11 января, под охрану должно было быть взято и телевидение. Но захват произведен не был, так как республиканские органы госбезопасности получили информацию, точнее – дезинформацию, о том, что якобы «там» находится большой отряд вооруженных «доковцев» (на самом деле объект в тот день практически не охранялся). Это позволило Ландсбергису совершить маневр и действительно перебросить боевиков.

ВОСЬМОЕ. О ТОМ, КАК 11 ЯНВАРЯ КОНГРЕСС ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ СИЛ, КОТОРЫМ РУКОВОДИТ ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ КПЛ БУРОКЯВИЧЮС. НАПРАВИЛ В ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ УЛЬТИМАТУМ ТРУДОВЫХ КОЛЛЕКТИВОВ И ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ СИЛ.

После истечения срока ультиматума, в котором содержалось требование ответить на обращение Президента СССР согласием и немедленно ввести на территории республики действие Конституций Литовской ССР и СССР, было объявлено об образовании Комитета национального спасения Литвы (КНС), то есть создана параллельная структура власти.

Повторяем: с момента образования КНС его состав не обнародовался, это создавало ореол подпольной организации, неконституционной по своей природе. Повторяем: с самого начала было очевидно, что за КНС стоит КПЛ. Тем самым в любом случае конфронтация развивалась не по схеме «Верховный Совет – против народа», а по схеме «Верховный Совет – против коммунистов».

ДЕВЯТОЕ. О ТОМ, КАК В НОЧЬ НА 13 ЯНВАРЯ В ЗДАНИИ ВИЛЬНЮССКОГО ГОРКОМА КПЛ БЫЛИ ПРОВЕДЕНЫ В НЕРВОЗНОЙ ОБСТАНОВКЕ ОРГМЕРОПРИЯТИЯ ПО ПОДГОТОВКЕ И ВВЕДЕНИЮ ПРЕЗИДЕНТСКОГО ПРАВЛЕНИЯ В РЕСПУБЛИКЕ. По полученным нами данным, спешным порядком готовились рабочие дружины, была отключена связь. Когда в здании горкома собралось несколько десятков рабочих, им вручили заранее подготовленную петицию Комитета национального спасения. В ней содержались требования отставки Верховного Совета республики.

При вручении петиции на подступах к Верховному Совету на рабочих действительно набросились боевики «Саюдиса» и «доковцы» и стали избивать.

ДЕСЯТОЕ. О ТОМ, ЧТО ТЕ ЖЕ ИЗБИТЫЕ РАБОЧИЕ ПО УКАЗАНИЮ РУКОВОДСТВА КНС БЫЛИ НАПРАВЛЕНЫ К ТЕЛЕВИДЕНИЮ И ОДНОВРЕМЕННО КНС ОБРАТИЛСЯ С ПРОСЬБОЙ ОБ ОКАЗАНИИ ПОМОЩИ К НАЧАЛЬНИКУ ВИЛЬНЮССКОГО ГАРНИЗОНА.

По имеющимся данным, подразделения гарнизона и сотрудники госбезопасности республики в захвате телевидения не участвовали. Поздно вечером им был дан отбой. В операции участвовала воздушно-десантная дивизия, находящаяся в подчинении КГБ СССР. Видеосъемка захвата со стороны армейских подразделений не велась, поэтому невозможно восстановить подлинную картину. Есть данные о том, что огонь велся не только по десантникам, но и по гражданскому населению, часть которого (как мы уже говорили) привезли либо обманным, либо насильственным путем. Очевидно, что возможность кровопролития была заранее смоделирована со стороны советников Ландсбергиса, так как уже в момент захвата телевидения с автономных радиостанций в эфир пошли заранее заготовленные пленки на различных языках о том, что «в Вильнюсе пролилась кровь и осуществлен военный переворот». Но придать подобным данным статус безусловной истины может только следствие, которое власти Литвы, непонятно, допустят ли, а если и допустят, то это произойдет уже после захоронения жертв трагедии. Так чего же боялись, почему не допускали «чужих»? Если бы все было так, как они стремятся представить,– убеждены, созвали бы специалистов со всех концов страны вовремя, до похорон. Ведь они подтвердили бы «злодеяния войск».

ОДИННАЦАТОЕ. О ТОМ, ЧТО 11 ЯНВАРЯ СБЕЖАЛИ ИНФОРМИРОВАННЫЕ РАБОТНИКИ, КОТОРЫЕ, ВИДИМО, И ОСУЩЕСТВЛЯЛИ ПЕРЕДАЧУ ДОКУМЕНТОВ ЛАНДСБЕРГИСУ. Центру тем самым дали понять, что план имевшейся операции известен Ландсбергису. Центр, как мы считаем, отреагировал на это, включив «стоп-кран». Вот почему так «странно» действовали войска. Осталось только объяснить, почему они все же действовали. Имелась (думаем, что провокационная!) информация о том, что телевидение готовится призвать к оружию литовский народ. Внушалось, что с этого «объекта» должен раздаться призыв к ночи «длинных ножей», к избиению политического противника. Ошибочно, думается, было придавать такое значение подобным внушениям. Вряд ли Ландсбергис пошел бы на это, и уж абсолютно, как мы думаем, исключено, что ему дали бы на это санкции его консультанты из ЦРУ. Начнись такое – и он потерял бы все, что «наработал» начиная с 7 января.

ДВЕНАДЦАТОЕ. О ТОМ, ЧТО В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОЯВИЛИСЬ (ВМЕСТО ВОЙСК ОКРУГА) УЖЕ ДЕСАНТНЫЕ ВОЙСКА КГБ. Десантникам, срочно брошенным с узколинейной задачей (взять «опасное» телевидение), без рекогносцировки и отработки, был отдан приказ – стрелять только «внутри объекта». Десантники выполнили приказ. Да, после того как был убит их командир, они мало походили на элегантных «бобби». Но думаем, что рано или поздно придется признать, что они тем не менее вели себя в этой чудовищной ситуации более чем достойно. Намного интеллигентнее (если вообще применимо такое слово), нежели, к примеру, «зеленые береты» в ничуть не менее суверенной Панаме. Есть данные о том, что стреляли со слишком большой высоты, судя по типу ранений. Есть данные, что стреляли из точек, где вообще никаких десантников не было. А что если эти данные, подтвердятся? Что скажут тогда наши демократы, так поспешно все осудившие, так опрометчиво быстро поставившие точки над i? «Политика» – столь же грязна, как грязны сегодня тротуары Тверской. И этой «даме» можно адресовать слова, сказанные Пьером Безуховым его жене Элен: «Где вы, там разврат, зло!» Эйве, тренировавший «зеленые береты»,–профессионал, а не голубь мира. Он «сделает» столько трупов, сколько надо. И там, где надо. Мы его, работающего на другое государство, его, равнодушного и к Ландсбергису, и к Горбачеву, и к русским, и к литовцам, которые для него и его коллег одинаково туземцы, дикари, варвары, не собираемся упрекать. В отличие от наших демократов, вроде бы представляющих наше общее государство.

И – именно в связи с этим – о «прозвищах», которыми награждают нашего Президента, законного главу нашего вроде бы общего государства. Нет, речь не «о чести и достоинстве»... И не об указах. Речь – о гораздо более серьезных вещах. М.С. Горбачева связывают в этих прозвищах с президентом Ирака. Это – не мелочь. Это определенная, очень подлая геополитика. Если Литва – Кувейт, СССР – Ирак, Горбачев – Хусейн, то кто «коалиционные силы»? Тут можно и на уступки (территориальные прежде всего) восточноевропейским соседям пойти, и внушать всем, что в СССР – армия не армия, партия не партия, а все – сплошное беззаконие и терроризм, а Горбачев не контролирует ситуацию. Зачем? Чтобы разыграть Смутное время!

Напомним – это кончилось Мининым и Пожарским. И Царством Польским в составе Российской империи. Вопрос к подлинно демократическим силам в литовском обществе, вопрос к подлинным сторонникам независимого и дружественного России литовского государства: «Вы не ощущаете в этом “хусейновском шабаше” угрозы суверенитету Литвы, ничуть не меньшей, нежели в трагическом инциденте? Подумайте!»

И, наконец, основной вопрос к нашему обществу, тот вопрос к нашему обществу, тот вопрос, ради которого и написана эта статья:

Неужели господин Эйве прав и мы с вами – туземцы?

ЧАСТЬ II
Только по опубликованным материалам, имеющим свой официальный источник

Вместо предисловия

В статье «Наши начинают и проигрывают ЦРУ», опубликованной в «Московских новостях» (№ 7 от 17.02.91 г.), мы были подвергнуты критике. Отвечать нет сил и времени. И не отвечать – тоже нельзя, поскольку произведенный структурный анализ статьи Т. Яхлаковой, где «разбирается» наша публикация «Литовский синдром» («Московская правда» от 1.02.91 г.), позволяет нам утверждать, что мы имеем дело с типичным образцом средней псевдодемократической публицистики. А раз так, то есть предмет для анализа. Причем такого, который обществу нужен не меньше, а то и больше, чем правда о Литве. Вот мы и совмещаем две эти темы. Основные особенности обсуждаемого жанра, образцом которого является ответ на нашу статью, состоят, по нашему мнению, в следующем.

Первое. Полное отсутствие критики по существу. То есть нет разбора содержания нашей статьи и обсуждения затронутых в ней версий, гипотез и фактов. Это мы классифицируем термином – «антидискуссионность», под которым понимается категорическое нежелание соблюдать главное правило дискуссии – анализ позиции оппонента, внедрение в его логику изложения. После чего только и должен следовать «разгром» заблуждающегося соперника.

Второе. «Анонимность». Наши фамилии достаточно известны. Мы публикуемся не первый раз, а один из нас даже является не «только автором, но и официальным экспертом «Московских новостей», о чем свидетельствует выданное ему удостоверение с печатью и подписью. Таким образом, речь идет об анонимности демонстрационной, являющейся, по всем мировым стандартам, символом... ну, мягко скажем, «антиаристократического», «антиэлитарного» направления в публицистике.

Третье. «Ассоциативная спайка или искусственный контекст». Мы предлагаем на выбор любой из этих терминов. Не будем настаивать на первом, поскольку он по международным нормам классифицируется как психологическая война. Если не автору публикации, то по крайней мере главному редактору газеты известно, что это противоречит канонам международного понимания термина «демократическая печать». Остановимся поэтому на понятии «искусственный контекст». Что это означает? Собираются в «одну кучу» все говорящие о ЦРУ. Депутат Блохин, «Гардиан», Полозков, Алкснис, Язов и авторы «Литовского синдрома». На основании этого делается вывод о том, что все они равны друг другу. Ибо все пишут об одном и том же! О ЦРУ! При этом сознательно не говорится о том, кто из указанных лиц «что именно говорит»! Не что – а кто! А поскольку никому из «консерваторов и ретроградов» не запретишь разворачивать эту тему, то любой из авторов, желающих анализировать деятельность ЦРУ всерьез, уже тем самым лишается на это права. Возникает вопрос – не есть ли это вывод ЦРУ из зоны критики? И еще. Всем известно, что лидер «Памяти» Д.Васильев постоянно выступает с критикой КПСС. С такой же критикой выступает и главный редактор «Московских новостей», и ряд крайне уважаемых авторов его газеты, в том числе, например, Е. Боннэр. Позволяет ли это утверждать тождественность Е. Боннэр Д. Васильеву? Мы заранее извиняемся перед Еленой Георгиевной, но считаем, что необходимо продемонстрировать всю абсурдность метода искусственного контекста и всех производных, которые неизбежно возникают, коль скоро этот метод начинает применяться последовательно. Обращаем внимание редактора «Московских новостей» на то, что тенденция к использованию подобного «пути к истине» в его газете нарастает. Мы – профессионалы и можем, разумеется, по заказу (как все работы, проводимые нами как экспертами корпорации) дать ему аналитический материал, показывающий темп этого нарастания и его масштабы. Можем даже выработать рекомендации (договорная цена – 25–50 тыс. рублей). Кстати, напоминаем, что главными любителями такого метода «спаек» были Сталин и Гитлер. Скажем, Сталин указывал на сходные «места» у Троцкого и Каутского и утверждал на основании этого, что Троцкий тождествен Каутскому. Примеров можно привести много. Егора Владимировича с удовольствием приглашаем на спектакль «Стенограмма» театра «На досках», где психотехнологии подобного рода разбираются всерьез. И где мы ставим вопрос о том, что есть психологический террор как предвестник физического.

Четвертое. Прямое доносительство – с обвинением в том, что мы разыгрываем антипартийную карту. Одновременно с антизападнической! Ну до чего же надо дойти, чтобы приравнять ЦРУ к Западу! Ведь половина западной (и американской) публицистики заполнена проклятиями по отношению к ЦРУ. И ничего, терпят. Только в СССР на этом почему-то лежит табу. Следует ли считать позицией «Московских новостей»: «Кто не с ЦРУ – тот против нас!»? Насчет антипартийности тоже забавно. Мы – члены КПСС и именно поэтому ошибки и просчеты нашей партии критикуем особенно жестко. Но из партии не выходим.

Что касается намека на «сумму» антизападнического и антипартийного, то предупреждаем, что время информационной блокады кончено. И что историю 70-х годов мы готовы рассматривать основательно – без черных дыр и белых пятен, поднимая множество тем и фигур, действующих в то время. Просто считаем, что есть более важные темы.

Пятое. Демонизация противника. Возникает якобы естественный, якобы органичный вопрос: откуда у экспертов имеется такая специфическая информация? На самом деле любой журналист знает, что такой вопрос является грубейшим нарушением профессиональной этики. Не раз уже доказано, что «некие безымянные эксперты» работают в струе Язова–Алксниса, то здесь все позволено. Это страшное заблуждение! Если Егор Владимирович Яковлев не верит в этом автору спектакля «Я» по повести «Записки из подполья» Федора Михайловича Достоевского, то пусть спросит своего автора, эксперта и, безусловно, авторитетного для него человека – Юрия Карякина, к чему привело это самое «все позволено». Кем бы ни были эксперты, хоть агентами сатаны,– но работать с ними следует, хотя бы по форме, как с любыми дружественными тебе демократами – не ради экспертов, а ради себя. Чтобы себя не марать! Ибо кто ты – задающий такие вопросы? Ну, а если по существу, то откуда информация, например, у той же Елены Боннэр? Пусть предоставит, к примеру, главному редактору «Литературной России» свои источники. Смешно, не правда ли? К тому же и «левая демократическая печать» имеет свои источники повсюду: и в армии, и в КГБ, и в партийной элите. Так пусть расскажет – откуда у нее секретные документы партии? Специальная армейская и политическая информация? Откуда секретные данные у группы «Щит»? И если такая информация есть у них, то не означает ли это, что они все – агенты? КГБ? КПСС? Армии? И не слишком ли далеко мы с вами зайдем в подобных гипотезах? И, наконец, выводя из-под критики любимое ЦРУ и демонизируя КГБ, к чему мы приходим? Пусть сам читатель делает выводы. Мы не верим в наиболее благоприятный для газеты «Московские новости» и ее журналиста вариант, а именно, что все это есть не более чем кризис жанра.

Кризис жанра:

– поскольку все настолько перегрызлись, настолько потеряли себя, оголтело оскорбляя противника, что даже любители «Московских новостей» и то в ответ на извергаемую с ее страниц площадную брань раздраженно морщатся;

– поскольку восклицания никого уже не устраивают сегодня, все ищут анализа, профессионализма (и мало думают об источниках);

– поскольку срыв перестроечного процесса налицо, идея демократии дискредитирована, и дискредитирована беспомощностью, несерьезностью, амбициозностью самих демократов;

– поскольку в 260 км от нашей границы идет большая война, а деятельность по дестабилизации нашей страны извне, причем с самых разных сторон (не только пресловутое ЦРУ),– это уже совершенно очевидная вещь, чтобы можно было не пожимать плечами по этому поводу;

– поскольку все большее число людей начинает задумываться о том, не пора ли вывести из сферы непристойных, постыдных, демонических слов термин «безопасность нашего государства». И обсуждать этот вопрос всерьез, на новом уровне, не возвращаясь при этом к идеям «холодной войны».

Вот в чем задача, которую мы решаем. Не возвращаться назад, отчаявшись в том типе движения вперед, который предлагают «Московские новости», «Огонек». Это уже перестроечное ретро, не более.

Ведь, взяв в руки тот же «Огонек», априорно знаешь, что там будет написано. Так зачем открывать? А значит... Значит, надо произвести, как говаривал один немецкий философ, «переоценку ценностей». Их инвентаризацию, сказали бы мы. Понять, где мы находимся, куда идем, как не допустить диктатуру, как не сорвать процесс жизненно важных реформ! И какими они должны быть – эти реформы?

Все это мы и обсуждаем в наших статьях. Для этого пишем. Поэтому нам верят. И дают необходимую информацию. Но не это главное. Главное в том, что если есть профессионализм, стремление и умение анализировать, то никакой специнформации и не нужно. Достаточно той, которая есть в открытой печати. Если располагать ею во всей полноте и иметь инструменты анализа. Ну хотя бы на уровне имеющихся в тех же «Московских новостях» персональных компьютеров. А вот насчет их программного обеспечения – это, простите, наша деловая тайна (читай, кодекс американского бизнеса). И лучше бы «Московским новостям» обратиться в этом плане за помощью, если не хотят потерять тиражи. А мы поможем, поскольку никакой ностальгии по предшествующему периоду не испытываем, демократию любим и готовы бороться за нее до конца. Только без тех перечисленных нами «пунктов», которые, если называть их своими именами, и есть те же тоталитарные замашки «левой» прессы. Вывернуть наизнанку застой, а то и нечто более страшное. Вот тут нам с «левыми» не по пути. А кое в чем мы едины. Но надо не воевать, а объединяться. На поле необходимости, сохраняя волю к реформам, менять курс. На необходимости идти от эмоциональной публицистики к профессионализму и жестокости. На необходимости признать кризис жанра в форме погони за легкой демопопулярностью. Признать и срочно изменить жанр.

Пройдем еще раз по основным позициям «Литовского синдрома», делая остановку на наиболее «скользких местах». И факты, только факты, свидетельства.

1. Тайна повышения цен

Мы выдвинули предположение, что этот акт следует рассматривать как приводной ремень дестабилизации со стороны Ландсбергиса и его окружения. Неожиданностью для нас стало признание Казимиры Прунскене, которая после отставки в одном из своих интервью заявила: «...руководство парламента знало о повышении цен. И сроки, и уровень как закупочных, так и розничных цен. Как и то, что есть договоренность об этом с Латвией и Эстонией. Планировали сделать это 5 января, но по просьбе представителей торговли отложили до 7-го, так как им переоценку удобней провести в выходные дни.

Так что не может быть и речи о том, что руководство парламента об этом не знало. Вечером, накануне обсуждения на Верховном Совете уже произведенного повышения цен, В.Ландсбергис участвовал во встрече руководителей правых партий, и было видно, что он определился. Было принято решение на завтрашнем заседании поднять два вопроса: приостановить повышение цен и высказать недоверие правительству...

Хочу обратить внимание на один кажущийся парадоксальным момент. Для свержения правительства суперпатриотически настроенные радикалы использовали толпу, организованную КПСС, «Единством» и другими организациями (смеем утверждать, что «Единством». – Авт.) явно выступающими против независимости Литвы. Но это логично, так как и для тех, и для других первичная цель – власть, а лозунги – средство...

Нет сомнения в том, что заранее готовился удобный предлог для свержения правительства. Не настроение людей привело к нашей отставке, а преднамеренные действия определенных деятелей. Логично, так как крайности часто сливаются...» («Господин народ», № 1, 1990, с. 7).

2. О судьбе самой К. Прунскене

Казимира Прунскене, которую литовцы называют «наша железная леди», «наша Маргарет Тэтчер», не может не вызывать симпатии как женщина и уважения как политик «новой волны». Но еще в начале апреля прошлого года стало ясно, что Прунскене обречена на поражение в политических играх и ее заслуги перед «Саюдисом» будут ей же поставлены в вину. Судьба «железной леди Литвы» была решена в газете «Республика», где 5 апреля 1990 года была опубликована карточка агента КГБ Литовской ССР Казимеры Прунскене под псевдонимом «Шатрия». Там же было опубликовано анонимное письмо следующего содержания:

«...Не секрет, что КГБ разваливает «Саюдис» и другие неформальные движения изнутри, внедряя своих агентов. При зарождении «Саюдиса» в него была послана Казимира Прунскене. На КГБ она работает уже с 1980 г. Ее подпольная кличка – «Шатрия» (псевдоним). В целях конспирации ей предоставлены самые большие полномочия, такие, как возможность на всех уровнях гласно ставить вопрос о независимости Литвы и сепаратизме ЛКП. Пока она в основном только «информирует». Главную свою работу начнет, когда будет заменено правительство, его состав. О других информаторах – позднее. Наши сведения 100-процентные, как и об архивах. Эта информация попасть обратно в КГБ не может, как вы понимаете, по известным причинам». Подпись: «Сотрудник КГБ».

В той же публикации было интервью с самой К. Прунскене. Приведем некоторые выдержки:

Корр. ...Сотрудники КГБ четко пользуются старыми методами. Так как же на самом деле: приходилось или нет с ними сталкиваться?

К.П. Моя совесть чиста. В каждом учреждении были свои кураторы, которые постоянно интересовались происходящим. Но я, общаясь с ними, никогда не опускалась до их уровня, не жаловалась на своих сотрудников, другими словами говоря, не продавала им своей совести за деньги. Никакой оплаты не было. Мое знакомство с ними связано только с поездками за границу.

Корр. А сейчас снова вернемся к обвинениям в ваш адрес: «агент КГБ», «Шатрия». Не боитесь читателей «Республики»?

К.П. Как меня КГБ называет и кем считает – это его дело. Фантазии нет предела, могли и «Зорге» и «Трианоном» назвать...

Согласитесь, данное интервью – весьма сомнительная реклама для премьер-министра «независимой» Литвы. Поэтому у нас есть все основания считать, что Ландсбергис и его окружение искали случай, моделировали ситуацию, при которой можно быстро избавиться от К. Прунскене.

3. Стратегия внешнего давления

В ноябре 1988 г. «Лига свободы Литвы» (националистическая организация, до августа 1987 г. действовавшая в подполье) выпустила для своих активистов брошюру «По вопросу свободы Литвы. Надежда и перспективы», где довольно подробно описаны основные этапы оказания внешнего давления на СССР с целью отделить Литву с начала перестройки. Поскольку эти события неизвестны широкому читателю, позволим себе остановиться на них более детально.

« Основным препятствием полного создания федерации народов Европы,– говорится в брошюре,– является СССР, который оккупирует Восточную Европу и Прибалтику. Оккупационные гарнизоны СССР не позволяют Европе объединиться, поэтому основная цель внешней политики Западной Европы – мирными средствами освободить Восточную Европу, государства Прибалтики от советской оккупации, ликвидировать раздробленность Германии. С этой целью государства Западной Европы приняли весьма важные решения, касающиеся освобождения народов Прибалтики».

В 1985 г. Международный трибунал юристов в Гааге обсуждал вопрос о народах Прибалтики. Решение суда таково:

– осуждена оккупация Литвы, Латвии, Эстонии в 1940 г. и 1944-1945гг.;

– дальнейшее пребывание оккупационных войск СССР есть затянувшееся нарушение норм международного права;

– согласно принципам международного права, действующим в демократических странах, СССР обязан, безусловно, уйти из Прибалтики. Имущество, принадлежащее Советам, оставляется в странах Прибалтики как компенсация за многолетнюю моральную и материальную обиду. Если бы Москва со своими ставленниками подготовила бы референдум в Литве, Латвии, Эстонии – оставаться им в составе СССР или нет,– такой референдум был бы незаконным и бессмысленным актом;

– СССР обязан выселить из государств Прибалтики всех колонистов, переведенных с июня 1940 г. (из Литвы, по решению Гаагского трибунала, должно быть выселено около 400 тыс. русских колонистов). В 1987 г. в Европейском парламенте образовалась Прибалтийская Интергруппа во главе с генеральным секретарем Альгисом Климайтисом. Прибалтийская Интергруппа информирует Европарламент о положении в странах Прибалтики, помогает решать вопрос этих стран. В 1987 г. Европейский Совет дает рекомендации министерствам иностранных дел западноевропейских государств и, таким образом, координирует общую внешнюю политику стран Западной Европы.

Европейский Совет принял постановления, на которых основываются государства Западной Европы в своих отношениях с СССР:

– не признавать аннексию Прибалтийских государств;

– требовать, чтобы СССР прекратил оккупацию Прибалтики;

– требовать, чтобы СССР прекратил в Латвии, Литве и Эстонии национальный и религиозный геноцид, освободил политических заключенных.

«За» голосовали 120 представителей различных политических партий Европы, воздержались все представители коммунистов, против – 0. Напоминаем, что решения Евросовета утверждаются лишь в том случае, если нет голосов против. В нашем случае «против» не было. Таким образом, с 1987 г. государства Западной Европы твердо поддерживают «борьбу оккупированных народов Прибалтики за свободу и независимость».

Кроме того, с 1987 г. в сессиях Европарламента на правах совещательного голоса участвуют представители четырех литовских политических партий. Главный комитет освобождения Литвы (ВЛИК) из США переселился в Европу. Заметна активизация политической деятельности литовской эмиграции, выискиваются новые пути борьбы и поддержки литовского движения сопротивления. Усилиями политиков литовской эмиграции и других прибалтов правительство ФРГ собиралось в 1989 г. аннулировать и публично осудить пакт Риббентропа–Молотова. Того же будут ожидать и от Советского Союза (как мы теперь знаем, ожидания были оправданы. – Авт.)

Осенью 1987 г. конгресс США единогласно утвердил закон, который требует, чтобы любое правительство США всеми возможными мерами боролось за прекращение советской оккупации народов Прибалтики. В конгрессе США действует комиссия, в которой постоянно обсуждается положение в оккупированной Прибалтике и конкретная помощь борьбе этих народов. В июле 1988 г. республиканец Дж. Буш, будучи еще кандидатом в президенты, посетил посольство независимой Литовской Республики в Вашингтоне и подтвердил, что, «когда он станет президентом, США сделают все, чтобы Литва и другие государства Прибалтики были освобождены».

Как можно было убедиться, подготовка к внешнему давлению на Литву была проведена довольно основательно. А с 11 марта прошлого года, и в этом надо согласиться с М. Бурокявичюсом, «Литва была превращена в полигон, на котором с помощью иностранных советников и зарубежных организаций отрабатывались и отрабатываются методики разрушения СССР». О том, что и как творилось на этом полигоне, наш следующий сюжет.

4. «Коктейль» от «зеленого берета»

Первая публикация в литовской прессе об Андрюсе Эйва (он же Эйве, он же Эйвайтис, он же Эйтавичюс Эндрюс) появилась под названием «Человек, которого не любит ЦРУ», в газете ЦК комсомола Литвы «Летувос Ритас» 7 марта 1990г. (т.е. за несколько дней до известного «ночного» отделения Литвы). В ней рассказывалось о «госте» Литвы, бывшем капитане «зеленых беретов» А. Эйва, который воевал в Афганистане на стороне «партизан». В статье рассказывалось о том, что А. Эйва родился 26 октября 1948 г. в Бонне, в лагере беженцев. Он рос среди рассказов о движении литовского сопротивления... Его дед, генерал Казимерас Ладыга, в конце Первой мировой войны сражался против большевиков, в 1925–1926 гг. командовал главным штабом армии независимой Литвы. Еще в юности Эйва узнал, что у «зеленых беретов» есть спецчасть, в одной из них даже знают литовский язык. Чтобы попасть туда, поступил в американскую военную академию в Вест-Пойнте. Закончил курс в 1972 г. и на протяжении последних восьми лет служил в разных частях, специально выбирая те, где лучше подготавливали бы к партизанской войне. Ознакомился с различными видами оружия, подходящими для партизанской войны. Командовал небольшой группой из 12 солдат, которая специализировалась на советском вооружении и тактике.

В конце 1979 г. началась война в Афганистане. Тогда он ушел из армии и отправился в Афганистан, чтобы «помочь партизанам освоить оружие противовоздушной обороны».

«...Он пишет в сенат резолюцию, которую представит сенатору Паулю Э. Тсонгасу, демократу от Массачусетса, и в которой призывает оказать эффективную помощь афганским повстанцам, призывает группы лобби финансировать его операцию. Резолюцию поддержали 99 сенаторов... Эта резолюция была «величайшим в Вашингтоне достижением по делу афганских партизан». (Из статьи Лесли X. Гелба «Из одной армии в другую», опубликованной в «Нью-Йорк таймс» 25 мая 1983 г.)

Вот такой «герой Рембо» в начале 1990 г. у себя дома в Вильнюсе (Эйва в 1989 г. женился на гражданке Литвы) собирал за «чашкой чая» бывших литовских «афганцев». ...Как потом оказалось, далеко не из добрых побуждений, а подбирая надежных помощников для ведения «партизанской войны» уже на территории Литвы.

Уже в последний наш приезд в Вильнюс на глаза попалась газета «Форум» от 29 января 1991 г., в которой была опубликована статья «Коктейль» в пять часов утра», где американец Эйва отвечает на вопросы корреспондента:

Корр. С какого времени вы снова в Литве?

Эйва. Во второй половине декабря приезжал сюда в отпуск. Правда, планировал встретиться с господином А. Буткявичусом (директор Департамента охраны края ВС Литвы. – Авт.).

Корр. Надеялись ли вы на такие события в Литве?..

Эйва. Эти события меня удивили, но вместе с тем и заинтересовали. О таких вещах я имею понятие, поэтому думаю, что мог бы быть полезным Литве...

...В субботу утром пришел домой, поспал, а затем двое суток провел в Верховном Совете. Ночь была страшной – ничего не было организовано должным образом, много страха, от телебашни запахло кровью... В пять часов утра в здании парламента было девять винтовок на 803 добровольца. Семь – малоэффективные охотничьи, 1 – времен Первой, 1 – Второй мировой войны. И еще какой-то заржавленный пистолет... Это было все, что имели против танков и бронемашин... Затем понемногу в здание начало прибывать (откуда? – Авт.) более серьезное оружие. Утром в воскресенье появились автоматы, карабины, увеличился запас гранат. Тогда начали готовить «Молотов-коктейль». Мне сегодня один офицер сказал: «Андрюс, ты много сделал, но самая большая заслуга – «коктейли».

Корр. Даже в наше время это все еще серьезное оружие?

Эйва. Когда лучшего нет... Венгры такими «коктейлями» уничтожили две советские бронетанковые дивизии... «Бутылочки», как утверждают специалисты, эффективны против БТР, БМД, против ВМП эффект меньше, против Т-72 еще меньше, но действуют.

Корр. Вы считаете, что именно люди, собравшиеся вокруг, защитили парламент?

Эйва. Не только это. В тот вечер планы не удались, так как силы зла не собрали всех компонентов – политических и других...Они были готовы в воскресенье утром, но испугались не только толпы, но и подготовленных нами «коктейлей». И серьезного оружия уже имели около 100! Многие из них (из тех, кто охранял парламент. – Авт.) позже вышли из здания и заняли хорошие позиции. Если бы сейчас был нанесен удар по парламенту, то внутри жертв было бы намного меньше, а отпор был бы несравненно сильнее...

5. Другие «советники»

В статье мы указали, что Эйва – далеко не единственный гражданин США, непосредственно «вклинившийся» и влиявший на процессы в Литве. Мы назвали их примерное число: 100 человек. Теперь мы думаем, что их было гораздо больше. Называли мы и еще одного конкретного человека – Линаса Коялиса. Интерес представляет уже сама биография этого человека, почерпнутая нами из литовской и зарубежной прессы. Родился в 1955 г. в США в семье литовских эмигрантов. Родители выехали в Германию из Литвы в 1944 г., вместе с немецкими войсками. В 1976 г. окончил с отличием Калифорнийский университет. В 1978 г. руководил Комитетом прибалтийцев. В 1982 г. Коялис работает в Пентагоне. С мая 1983г. – помощник президента США Р. Рейгана по этническим меньшинствам и католическому населению. С ноября 1985 г. – специальный помощник Рейгана по связям с общественностью. Возглавлял отдел Белого дома по вопросам политики и проблемам обороны США.

Чем Коялис занимался в Литве? В феврале 1990 г. оказывал руководству Верховного Совета Литвы методическую помощь в подготовке к выходу из СССР, организации военизированных отрядов «шаулистов», Департамента охраны края, служб безопасности, таможенного контроля на границах Литвы... Достаточно? Вновь посетил Литву в декабре 1990 г. по приглашению «Саюдиса». Чем занимался? Нетрудно догадаться.

Но есть еще и третья, не менее колоритная фигура – Уильям Хаф. Также гражданин США. Тоже относительно молодой – 1956 г. рождения. 31 марта 1990 г. в МИД СССР первому секретарю посольства США в Москве Дж.Шумейкеру было указано на неприемлемость деятельности граждан США У. Хафа и уже известного нам Л. Коялиса, которые функционировали в МИД Литовской ССР как помощники В. Ландсбергиса по вопросам непризнания.

После демарша МИД СССР Хаф пояснил, что прибыл в Вильнюс 12 марта 1990 г. по визе как частное лицо по ходатайству МИД Литвы «для оказания деловых и юридических консультаций». Хаф принимает непосредственное участие в разработке проекта Конституции «независимой Литвы» и в подготовке документов для МИД Литвы, в которых обосновывается «законность» установления независимости. До Вильнюса У. Хаф длительное время находился в Польше и консультировал «Солидарность».

А теперь вопрос к «литовским патриотам». Можно ли достичь независимости от одной страны, попав в полную зависимость к другой? И еще. Куда исчезает национальная гордость и как происходит превращение в туземцев, которых обучают изготовлению бутылок с зажигательной смесью? И написанию собственной «независимой» Конституции? А может, на это В. Ландсбергис ответит народу? Может быть, он как президент «суверенного» государства объяснит своим гражданам, почему в литовских газетах публикуется универсальная инструкция ЦРУ для стран Восточной Европы и СССР по общественной обороне под названием «Выжить, не сгибаясь (прочти и передай)» («Согласие», № 5, 29.01–04.02.1991)?

(Статья написана в соавторстве с B.C. ОВЧИНСКИМ.)

1.7. ТАКТИКА АКТИВНОГО ЦЕНТРА И РЕФЕРЕНДУМ 17 МАРТА

Надо отказаться от референдума. Это твердое мнение наших экспертов... У вас на руках прекрасные карты для этого. Вы сами говорите, что в Молдавии начинают привлекать к ответственности за поддержку референдума. Вы говорите и о том, что люди подвергаются террору за то, что голосуют так или иначе. Так что условий для проведения референдума нет.

Сценарий простой. Президент должен выступить на ТВ и сказать: «В сложившихся условиях объявляем, что даем 24 часа для того, чтобы республики подтвердили готовность обеспечить нормальные условия для референдума. Если этого не будет, значит, референдум сорван. Ответственность за это берут на себя те силы, которые по таким-то и таким-то соображениям начали террор против народа, желающего подтвердить свою верность Союзу...»

...Теперь о более фундаментальных вещах. Мы уже давно видим четыре элемента политической структуры в обществе: это – правые, левые, пассивный центр и инициативный центр.

Самая слабовыраженная система сегодня – это инициативный центр. Я могу показать модель по каждому из этих элементов. Пассивный центр – это Горбачев, который играет позиционную игру. С другой стороны, существует понятие «правые». И правильно, что «правые», не надо бояться слов. Правые – это те, кто стоит за coxpaнение государства в существующих формах, т.е. СССР, за возврат к экономике, которая на самом деле была не так уж плоха, но которой изрядно подгадили.

Левые – это те, кто стоит за развал Союза, за переход к капитализму в формах социал-дарвинизма. Это сказано на чешско-американской конференции. Американцы ужаснулись. По сути, выступают левые за капиталистическую диктатуру пиночетовского типа.

Инициативный центр, обеспечением которого мы в какой-то степени заняты, представляет собой следующее. Первое. Никакого движения вперед не произойдет до тех пор, пока КПСС в виде тех или иных достаточно серьезных ее структур не заявит, что ленинская национальная политика есть преходящий момент в истории развитии партии и страны. Это будет первый основополагающий момент, с которого можно начать нормальное построение центризма и единого государства. Это первая декларация, которая должна быть немедленно принята, потому что стоять за возврат Союза в формах союза национальных государств нельзя. Это просто невыполнимо. Процесс пошел нелинейный, восстановить существующее вы не сможете, а восстанавливая, вы зацепитесь еще на более плохих рубежах, нежели Ленин в 1917 году. То есть вы получите полную невозможность развивать страну.

И кроме того,– возврат связан с определенными консервативными синдромами, которые не позволят развивать общество.
Надо использовать нынешний процесс распада, для того чтобы, перехватив распад, начать новое строительство федеративного государства.

Горбачев обязан определиться: что же это будет – Союз суверенных государств или Союз суверенных республик на федеративной основе? Здесь должна быть сделана простая вещь. Вы на Верховном Совете от лица группы должны обратиться к Президенту, чтобы он определил формулу построения государства. Если страна – Союз федеративных республик, то каких республик? В Молдавии есть прекрасный плацдарм – Приднестровская республика... А что стоит, сегодня признав эту республику, завтра получить Нарвскую, Северо-Западную республику… Собирать земли. Заявить, что земли никакого права на самоопределение вплоть до отделения не имеют. Если уж люди так настроены на распад, мы обязаны ответить нормальным демократическим путем.

Второе. Объявление незыблемой союзной собственности. Это обшецивилизационная мера. Ее суть: республики свободны, его собственность – «собственность царской короны». Эту собственность мы будем защищать. Это собственность народа, который заявил о своем желании быть советским народом.

Загонять литовский народ в Союз, как в концлагерь, нельзя. А надо защищать тo, что можно защищать по всем международным нормам. Таких вопросов много. В этом смысле центризм представляет собой именно желание использовать начавшийся разрушительный процесс...

Я давно сказал, что знаю, что «Союз» стоит за Союз, но я не знаю, за какой? А как можно стоять за то, что не знаешь, можно ли сохранить. Это не зависит от «хочется» или «не хочется». Можно цепляться за старое и проиграть, а можно опередить процесс и выиграть.

Центризм в нашем понимании стоит за одно – использовать распад для создания нового: новой конституции, свободной от всех маразмов предшествующих. И как только такое государство будет, будет понятно, что в нем строить. Для этого и партия должна сделать определенные шаги. Тогда ясно будет, что в этом государстве нужна и соответствующая экономическая реформа.

Правые хотят оставить прежнюю экономику. Левые – за развал. Достаточно начать приватизацию от государственной промышленности, не дробя ее. Достаточно, наконец, задать сильную программу модернизации промышленности, чтобы выяснилось, что партия и государство имеют свое место, и т.д.

Левые будут пытаться без государства дикий рынок строить, правые – сохранить то, что уже нельзя сохранить, Горбачев – балансировать, как всегда, а в центре будут стоять люди, которые будут развивать принципиально новую концепцию. И пока вы не выиграете эту войну, ни о чем другом речи быть не может.

...Горбачев сказал о центризме. Я – за... Но, возможно, уже поздно. На это потребуется месяцев шесть. Значит, уже сегодня надо закладывать вторую модель. Это борьба за Россию. Сегодня еще можно сохранить федеративное государство великого типа. Завтра будет поздно. Распад и гниение будут перенесены в Россию. Нужно найти сегодня те формулы, которые этот процесс удержат. А там все другое – социальная база, структуры...

Из стенограммы выступления на встрече координаторов
депутатской группы «Союз» с учеными-экспертами
5 марта 1991 г.

1.8. «ЧТО ТАКОЕ КУРГИНЯН?»

– Ваш центр существует с 1988 года, однако предметом всеобщего обсуждения он стал совсем недавно. Чем вы это можете объяснить?

– Те модели общественно-политического и научно-технического развития, которые мы разрабатывали, до 1990 года просто никого не интересовали. Все было четко определено. Нам предстояло входить в общеевропейский дом, все знали, что это вот-вот наступит, и какие-либо иные сценарии развития событий в СССР как бы не прорабатывались. А вот уже с 1990 года и особенно в 1991 году стало очевидно, что более или менее благополучные сценарии дальнейшего пути страны оказываются маловероятными. Крайние демократы отстаивают самые плохие варианты – пусть будет все, что угодно, лишь бы влиться в мировую цивилизацию. Хотя бы на положении Судана. Но народу это прямо не скажешь, и появляется ширма из штампов: «демократия», «прогресс», «антикоммунизм». Представьте себе теперь, что в этой ситуации кто-то – в данном случае наш центр – начинает их проект описывать. А поскольку уже нет помидоров, картошки, очень плохо с мясом и совсем не светит мировой цивилизации вкусить – люди могут начать слушать и понимать, что там, за ширмочкой из слов. Это моя первая раздражительная функция – я изучаю внутреннюю структуру того, что лежит за лозунгами.

Второй момент: демократам крайне выгодна ситуация, когда с одной стороны они, а с другой – Нина Александровна Андреева. В этом смысле им очень не нужна какая-либо альтернатива. Можно сказать, что «Экспериментальный творческий центр» посягнул на концептуальную монополию так называемых демократических сил. Между тем мы никоим образом не можем быть приписаны к линейным ортодоксам. Выходит, что мы играем на одном поле с демократами и начинаем их с этого поля понемногу вытеснять, по крайней мере – на него внедряться. Это, естественно, вызывает бешенство.

И третье, что, с моей точки зрения, очень важно – и в чем демократы правы,– я никогда не был сторонником демократии.

Я всегда считал, что общество такое отсталое и столько времени уже упущено, что нужна твердая власть, которая совершенно неидентична диктатуре того оголтелого типа, когда надо уничтожать всех инакомыслящих. Мыслить можно как угодно, а вот делать все необходимо в интересах государства. В этом смысле мы действительно жесткие государственники.

До тех пор, пока общество находится в состоянии разделения труда, есть отдельный труд, который заключается в управлении этим обществом. Этот труд должен осуществляться соответствующими специалистами. Другое дело, управляют обществом в его интересах или наоборот – в интересах властных структур. Важно и еще вот что – в состоянии ли общество сформулировать заказ на управление собой. Сегодняшнее советское общество не в состоянии сформулировать заказ на управление собой в своих интересах.

У нас созданы недееспособные структуры, рассчитанные только на то, чтобы дискредитировать идею демократии. С моей точки зрения – попутного им в этом ветра. Но, в принципе, если говорить серьезно, кто такие демократы? Это люди функционально неграмотные. Общество навыбирало профнепригодных людей.

– Общество выбирало по принципу: «Кого угодно, только бы не от КПСС...»

– Ну и выбрали. Как мне сказала одна бабуся в колхозе: «Кого ж мы навыбирали, ангел мой! Одна романтика...»

Другая бабуся позвонила в «Эхо Москвы»: «Скажите, что такое Кургинян? Это ведь не Горбачев и не Ельцин, это что-то третье, и очень страшное». Ей ответили: наши журналисты проводят расследование, когда завершат его, все вам расскажем. Конечно, бабушка будет видеть во мне антихриста.

– А вы-то сами знаете, что такое Кургинян?

Мы три года на свой страх и риск отстаиваем это государство. И в конце концов мысль появляется: а может быть, оно никому, кроме нас, и не нужно? Может, ни у кого вкуса нет, чтобы эту телегу тянуть? Кургинян – это осознание определенным количеством людей того, что пора бы в телегу впрягаться. Демократы же сейчас просто растаскивают – колеса, спицы, оглобли. Так что дальше будет труднее тянуть. Кургинян и есть постперестройка: после праздника наступают будни...

– Вы считаете, что перестройка – это праздник?

– Конечно! Все кричат, ругают, кто европейцев, кто наоборот, кто коммунистов, кто и тех и других... Все это хорошо. Дальше что? Потом приходит кто-то и говорит: «Ладно, мужики. Это все карнавал. Пора заканчивать». Нужна та рука, которая ударит в карнавальный колокол и скажет – с завтрашнего утра наступают будни. Закончен бал, погасли свечи.

– А ведь сопротивляться будут...

– Что делать... Но, во-первых, не всегда. Пьют день, пьют два, три – надо же меру знать. Многим уже осточертело. Когда сплошная пьянка пять лет... Тем временем на уровне безумного понижения уровня жизни народ кормят Горбачевым, Ельциным. А страну разворовывают. Она проснется с огромным миллиардным долгом. Весь экспорт придется отдать за проценты. Как дальше жить? Чем питаться, чем обогревать дома? Дети перестройки – что с ними-то будет?

Сейчас мы – с загаженными ресурсами, с населением, которое уже окончательно потеряло всякие ориентиры и ничего не обрело, с разваленным государством. Эта страна будет все цепенеть и цепенеть, и кто захочет ее куда-то двигать? Пока что ее разворовывают. Все. Верхи – дерутся, а внизу идет сплошное воровство. За все годы застоя коррупция близко не приближалась к тем масштабам, которые существуют сейчас.

Гражданское общество – это обратные стабилизирующие связи по отношению к народовластию. Общество минус государство – и есть гражданское общество. У нас этот остаток равен нулю. Мы имеем демократию без тормозов. Я, как производственник, завтра могу оказаться под любым прессом – Ленсовета, Моссовета или Верховного Совета Союза.

Уже принято такое идиотское решение, как разрыв всех управленческих звеньев через подчинение исполкомов местным Советам. Это ведь клинический идиотизм – рвутся все вертикальные связи. И никто не может оказать сопротивление этому решению. Завтра они нажатием кнопок решат, что вся собственность принадлежит им,– и что мы поделаем?

Другой пример: приняли решение – тридцатипроцентная рентабельность – и не выше. Гениально! У кого будет выше – будем отбирать, перераспределять, насыщать бюджет. А на самом деле что происходит? Сидит мужик и думает: выше тридцати процентов не могу. Значит, я буду повышать себестоимость. Чтобы эти тридцать процентов составляли большую абсолютную сумму. И он повышает! В итоге – еще один виток затратного механизма. Скоро трубы будут класть из золота.

Глупых решений уже огромное количество принято, и общество начинает сопротивляться. Возникает власть толпы. Ибо обратной связью по отношению к таким законотворцам может быть только митинг, штурм Кремля, Смольного...

– А что является такой обратной связью, например, в Америке?

– Клубы промышленников. Они могут принять свои, независимые от государства, решения, определить политику развития промышленности на десять лет. И что, Буш будет мешать им это делать? Значит, завтра не будет Буша. Кроме того, существуют определенные законодательные рамки. Американский конгресс не может сменить конституцию. Для смены конституции существует особый орган.

В этом смысле МОЯ ПОЗИЦИЯ ОЧЕНЬ СХОДИТСЯ С ПОЗИЦИЕЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО СОЮЗА, КОТОРЫЙ ГОВОРИТ ОБ УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ. Я ТОЖЕ СЧИТАЮ, ЧТО ДЛЯ СМЕНЫ КОНСТИТУЦИИ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО СТРОЯ НАМ НУЖНО УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ.

В Америке клубы промышленников практически берут на себя львиную долю управления страной. Вокруг вьется вся эта демократическая мишура, образует карнавал для народа – приятный, нормальный демократический карнавал. И это не мешает управлять страной, потому что управляют-то другие.

У нас промышленники остались столь же бесправны, как и были. Практически идет террор власти. И каждая власть при этом показывает разное. А там – в Америке – происходит постоянное блокирование любых государственных авантюризмов. Ведь еще Гегель говорил, что сила капитализма в том, что государство уже не всевластно.

Поймите, я хочу доказать только одно – та конституция, которая существует в сегодняшнем западном государстве, и та, которую мы сейчас строим, разделены между собой углом в 180 градусов.

Кстати, об отсутствии у нас гражданского общества. Наши народные избранники осудили пакт Молотова–Риббентропа. Кто мне объяснит, почему ни один английский парламент ни разу за все время не обсуждал мюнхенский сговор с Гитлером? Попытки даже не было!

– Я так думаю, что английский парламент находится в несколько ином положении, чем наш. Ситуация была такая, что не затронуть этот вопрос было невозможно. Все этого требовали.

– Требовали... Если они не идиоты, должны же они понять, что государственная политика, история государства в парламенте не пересматриваются. Не место это. Кстати, знаете, по какой причине Горбачев не продал японцам острова? И мне известно, что не продаст. Причем если бы не эта причина – он бы давно с ними расстался. А мешают ему США. Что значит – продать острова? Это значит начать пересматривать Ялтинские соглашения по Дальнему Востоку. Так это ж конца не будет. Это ведь пересмотр практически всех границ на Дальнем Востоке. И Америка этого, естественно, допустить не может.

– Давайте вернемся к разговору о стране. Вы сказали, что та структура, которая сегодня строится, отличается от западной на 180 градусов. Что же, по вашему мнению, нам сейчас необходимо создавать в первую очередь?

– Базис. Независимого государственно ориентированного предпринимателя.

– И каким образом?

– Очень известным. Людовик XIV делал это во Франции, Петр I – в России. Парламент же при этом должен только утверждать бюджет и контролировать его исполнение. Что, кстати, очень большая работа.

– То есть нужен диктат законов?

– Да, хотя бы диктат законов. Но они же у нас сейчас принимаются с космической скоростью, и все разные. Поэтому должен быть установлен единый законотворец. И самое главное – это лично моя точка зрения – власть должна быть передана производителю.

– Однако союзный законотворец принимает одно решение, а в республике выходит другое – ситуация ведь очень знакомая, не правда ли? Тогда как?

– Тогда распускается Верховный Совет .республики. Бисмарк у себя в Германии пять раз подобную процедуру проделывал, и ничего, в Германии все в порядке. А Столыпин сколько Дум распустил? И что, они вешали каждого на всех столбах за инакомыслие? У нас ведь как: либо – сталинизм, либо – ветры демократии. Система рассчитана на идиота. Весь политический опыт мира говорит о том, что, как раз когда эти ветры демократии начинают дуть с полной силой, все кончается тоталитаризмом. Рано или поздно народ говорит: «Нам нужен царь, чтобы он всем рубил голову, но – один». И начинается русская игра: от беспредела к диктатуре, от диктатуры к беспределу, от беспредела опять к диктатуре...

Ведь когда я вам говорю о своей неприязни к демократии, я имею в виду советскую демократию. Демократию, которую уже не контролирует закон. Почему это суд не может контролировать депутатов? Значит, в стране уже нет судебной власти? Дикое количество людей на всех уровнях выведено из-под судебного контроля. Мы что, новый класс уголовников законно плодим, что ли? А как же всесилие судебной власти, главный принцип западного общества? А как же эти бесконечные процессы, разоблачения – опять-таки в западном обществе?

– Вам не нравится советская демократия. Но ведь люди, которые в нее верят,– это в большинстве своем честные люди, и они искренне хотят добра.

– В любой группе, как бы она себя ни называла, большинство людей порядочные и хорошие. Я же говорю о том, что определяет их деятельность, а не о них лично. Это-то ведь и обидно. Были бы плохие – о чем речь. Стоило ли бы горячиться, волноваться – можно было просто смотреть, как их сметут.

Любое инакомыслие должно поощряться. Пусть только он не призывает идти на улицу. И не агитирует за румынский сценарий. А то у нас слова потеряли всякое значение. Горбачев сидит и спокойно смотрит, к ак публицисты из близких ему кругов агитируют за румынский сценарий. Кому румынский сценарий? Ему? Раисе Максимовне?

– Я правильно поняла, что вы предлагаете ввести в средствах массовой информации цензуру?

– Конечно. Как и в любой нормальной стране. Она есть везде.

– Но в любой нормальной стране существуют издания одного направления, другого...

– Пожалуйста. Любого! Но вспомните Сумгаит – там «потешились», а власть сидит и смотрит, рот открыв. Дальше идут ноябрьские события в Армении, потом Фергана, Ош... И прошло, мы осуждаем сталинские переселения народов. А что, в наше время месхов не переселили? Не государство уже, а банда. Банда берет на себя функции сталинского государства. Ты публично, демонстративно нарушил закон. Ты мне бросил вызов. А я – власть. Я ответил.

– Однако для этого власть должна собою что-то представлять.

– О! Это и есть самый главный вопрос: создание национальной государственно ориентированной элиты. Из функционально способных, профессионально пригодных людей.

– Кстати, я давно хочу у вас спросить: а каким образом осуществлять этот отбор?

– Есть объективные критерии. Результаты деятельности, опыт государственного управления, компетентность, наличие программных установок и целей, защита государственных интересов. Вот вам, пожалуйста, анкета. Пропустите ее среди депутатов, выяснится, что тридцать человек могут. Всех выгнать, тридцать оставить... Хотите объясню, почему не было ответственности последние двадцать лет? Потому что был ЦК КПСС. Сверстанные Генпланом программы приносили в какой-нибудь отдел ЦК, а там – начинали править: у вас тут 2,12, а нам Леонид Ильич сказал, что ему для доклада 3,34 надо. Прочиркали, назад отдали. И менеджер государственный, с партийным билетом, пусть даже член ЦК, ничего, кроме глубокой ненависти к этой организации, испытывать не мог... Что, Горбачев не создавал Ельцина? Кто его вызвал на Октябрьском пленуме? Как Ельцин стал делегатом 19-й партконференции? Это был сложный процесс выковывания дракона. Кто скомандовал Полозкову остановиться, когда уже начался разгром на III Съезде? Кто посадил этого Полозкова, чтобы он своей внешностью и повадками пугал всех нормальных людей и высыпал их из партии? Против воли Генсека, что ли? Кто вначале давал приказ в Литве все это делать, а потом команду – отставить?..

– Так что же такое Кургинян? Кроме уже данных характеристик, сам он определяет себя как «системное явление, обладающее своими основными компонентами». А именно: «Концептуально – это конкурент, которого нужно уничтожить; политически – это источник энергии, который способен концентрировать вокруг себя центризм; патопсихологически – это сублимация всех ночных ужасов демократов...» И так далее.

– Говорят, что я Распутин. Простите, но он же аналитических материалов не писал. Он же действовал через другое! Тогда докажите мои связи с царицей. Я – сумасшедший, одержимый манией величия. Я – чуть ли не Воланд. И Павлов – это тоже я. «Мертвые души» какие-то, честное слово! Иногда ощущение возникает, что я – это есть все...

Беседу записала Н. ИПАТОВА

«Смена», № 104–105, 8.05. 1991 г.

1.9. ШИФР ДЕМОКРАТОВ–АЖ 102000212

– Скажите, как вы относитесь к критическим публикациям о себе?

С.К.: Принимать это всерьез очень трудно, потому что если просуммировать все, что о нас писали, то получается, что я делал вообще все.

Вот, например, Валерий Иванов – лидер «Единства» – считает, что я создал «Саюдис», а Белла Куркова, что я управлял войсками 28 марта. Если собрать все, то получается довольно смешно. На самом деле мы одна из 150, а может, 50 групп, с которыми изредка кое-кто совещается, любопытствуя, что же мы думаем обо всем этом, и, к сожалению, мало слушает то, что мы говорим.

Задавался вопрос, проводить ли референдум? Мы категорически сказали, что не надо. Как видите, они его провели. Они спрашивали: нужен ли съезд по поводу Ельцина? Мы сказали, что это смерти подобно при любом варианте развития. Они сделали этот съезд.

Первой же, кого я консультировал, была Белла Куркова. (Она не может этого не подтвердить.) Она просила дать ей рекомендации избирательной кампании в народные депутаты РСФСР. Так что я считаю, что одного политического деятеля я сделал. После этого она не нашла ничего лучшего, как рассказать фантасмагорическую историю о том, как я двигал войска. Послушайте, что мы, у Ельцина не проводили стратегических семинаров, что ли? Не знакомы с Бочаровым, что ли?..

Все это очень забавные истории.

– Так кто же из правящих кругов к вам обращался?

С.К.: А никто к нам особенно не обращался. В ноябре 88-го года звонили из ЦК КПСС, Отдел национальных отношений, очень милый человек. Доктор наук Михайлов. Просили, чтобы мы с независимой экспертизой исследовали Закавказский регион. Мы объехали Закавказье, проанализировали процесс и все, что могли, по этому поводу опубликовали. После мы написали книгу «Постперестройка», где больше и яснее, чем мы сказали, сказать уже трудно, надо называть фамилии и тыкать пальцем. Потом мы экспертировали Прибалтику и опубликовали по ней серию документов. Поэтому, зная эти шутки «левой» прессы, мы стараемся максимально много опубликовать, чтобы никаких разговоров, что мы что-то делаем анонимно, и не было. Кстати, по поводу прогнозов к съезду. Аналитические исследования по этому вопросу вели как раз демократы (и их, кстати, внимательно слушали). И в отличие от нас, они свои документы подписями не подписывают, у их группы есть шифр АЖ 102000212. Под ним на компьютере даются прогнозы. Суть их заключается в следующем: «Если реформа цен пройдет гладко, то хорошо ли это? Это хорошо для страны, но плохо для Ельцина, поэтому надо сделать то-то и то-то, чтобы реформа цен была сорвана». Такие прогнозы мне приходилось в свое время внимательно читать.

Интерес же властей к нам заключается в том, что после Закавказья мы предсказали пятьдесят событий подряд, по месяцам на эти два года. Там были события в Прибалтике, в Молдавии и еще в ряде регионов. В общем, там, где это начинает задевать государство, мы считаем, что должны выступать персонально от своего имени и скрестить шпаги...

– У вас прослеживается негативное отношение к демократам, достаточно резкое. Почему?

– Тотальная коррупция, полное разложение и воровство. Социальный эксперимент с демократией завершен. Я верил в то, что этот народ выдвинет определенную демократическую парадигму. Вместо этого рожден самый худший монстр.

Эти демократы сделали самое страшное зло для России – они отвратили ее от демократической идеи на сто лет.

– И какое же у нас сейчас положение, сколько мы можем протянуть в таком состоянии?

С.К.: Месяца четыре. Они поставили все уже на вертикальный взлет. Помилуйте! В апреле, за месяц, они съели 7% валютного национального продукта. Они что, под нулевку идут к концу года?

Если у них там 200 тонн золота есть – это много. Госрезерв они съели на 85%. Если лежит 15% старой тушенки – это хорошо.

И что делает в Сургуте «Соломон Бразерс», я знаю. Отличную вещь! Горизонт 3 000 пройден, надо идти на 4 000, предлагают: станки, зарплата рабочим, минимальная инфраструктура поселка, транспорт для доставки рабочих в обмен на всю нефть. И это уже подписано!

А зачем еще нужен весь этот парад суверенитетов и бардак? Потому что самые низкие цены на сырье в условиях бардака.

Старый союзный чиновник, сидящий на сырье, брал, но брал «честно»: сто тысяч на лапу на уровне 85% мировых.

Пришел новый, он уже не знает, что с ним будет через два месяца, и снижает цену до 50%. Российский должен составить ему конкуренцию и сбавляет еще до 40%, на региональном же уровне вообще не знают, сколько это стоит.

И пока публика с восторгом смотрит, как эти два боксера-тяжеловеса дерутся друг с другом, у нее уже бумажник из кармана вынули, подметки отрезали...

Вопрос простой: по какой цене и кому это все будут продавать. Там дерутся две силы. Одна – это «Де Бирс» и «Соломон Бразерс», по алмазам, я так считаю, и по нефти. С другой стороны у РСФСР есть утопия, что удастся найти где-то и толкнуть каким-то бельгийцам. На самом деле найти такого просто нельзя, потому что уже все «Де Бирс».

...Тарасов поддерживал избирательную кампанию Ельцина. Первое, что тот сделал, избравшись, это выписал Тарасову лицензии на ГСМ. Потом они начинают спрашивать: «А почему трактора стоят в уборочную?» А ведь этот дефицит идет в другие страны. Надо же оплачивать, расходы-то были большие... А сейчас предстоит новая кампания по выборам президента, представляете, сколько лицензий надо будет подписать?

– Как вы относитесь к установлению чрезвычайного положения, к тому, что предлагает группа «Союз»?

С.К.: Вообще ко всякого рода чрезвычайным положениям отношусь сугубо отрицательно, потому что видел их в Карабахе. Это все глубокая липа. Вольский ходит по обкому в Степанакерте, Сидоров ездит по заводам, стоит десять БТР, вокруг стреляют армяне и азербайджанцы. Время от времени их отлавливают, запрещают что-то делать...

То же самое будет здесь. Будут кататься танки, кого-то чуть побьют, кому-то разобьют очки, кого-то даже отвезут в «санаторий». После этого страна будет загнивать окончательно. И ничего не изменится.

Почему я так считаю? Потому что для меня весь процесс «застой – перестройка» абсолютно единый. С моей точки зрения, где-то с 56-го года страна эта заехала на своей телеге в тупик и там благополучно засела в болото. Были какие-то надежды шестидесятых годов, но потом они все исчезли. Брежневско-черненковская команда стала бегать вокруг телеги по часовой стрелке и кричать: «Коммунизм! Развитой социализм! Мир между народами!» Затем пришла новая команда – Горбачева. Она стала бегать против часовой стрелки и кричать: «Мировая цивилизация! Демократия! Рынок!» Телега, чавкая, погружается все глубже и глубже. Правда, теперь они придумали новый забавный фокус – эту телегу разворовать. Силой будет то, что захочет впрячься в эти постромки и тащить.

Я считаю, что это будет надпартийный союз – нечто вроде Государственного форума – соединения сил, заинтересованных в сохранении государства. Это будут в первую очередь промышленники, крупные аграрии, армия. То есть люди, чьи реальные жизненные интересы задеты, начинают понимать, что это уже не болтают, это уже хотят у них их кровное отобрать. И вот тогда политический субъект сформируется, появятся его программы, тогда и можно будет обсуждать, что надо: особое положение, чрезвычайное, просто нормальное выполнение тех законов, которые есть...

Беседу вел Д. Солонников

«Новая газета», № 14(15), 1991 г.

1.10. «НЕТ И НАМЕКА НА ДЕМОКРАТИЮ»

– Сергей Ервандович, как вас, театрального режиссера, занесло на политическую сцену?

– Во времена перестройки все складывалось успешно: мы вышли из подполья, стали государственным театром, ездили на гастроли... Но через какое-то время в культуре возникло тревожное ощущение. Интеллигенция с 1988 года резко начала глупеть. Все – лексикон, уровень бесед, глубина затрагиваемых вопросов – выравнялось. Мы увидели, что тип сознания, который возникает в результате, может, и благих пожеланий сказать народу всю правду, станет смертоносным вирусом.

Я написал статью «О механизме соскальзывания» и предложил ее «Московским новостям», «Огоньку». «Советская культура» довела статью до верстки, потом решили рассыпать набор. Не печатал никто. Информационная диктатура: барьеры, запреты, через которые не прорваться.

Обозлившись, я заявил, что мне все равно, кто меня будет публиковать. И дальше все развивалось по классической схеме: ах, тебя публикует «Лит. Россия», ты шовинист и правый «патриот». Неважно, что там написано. Вот третий признак: неважно что, а важно где. Так передо мной встала проблема левого тоталитаризма.

Я считаю, что демократия, о которой так много говорят, полностью исчерпала себя. Нет и намека на нее. Есть все признаки нового левого тоталитарного мышления... Эта штука пострашнее, чем любой застой...

– Вы боитесь тоталитаризма и в своих действиях опираетесь на государственные структуры, которые вам предоставляют определенные льготы, зарегистрировали ЭТЦ как корпорацию, МГК КПСС помогает печатать ваши статьи в «Московской правде». Не получается ли так, что, обидевшись на левых, вы бросились в объятия правых и помогаете им блокировать реформы?

– Те, кто меня поддерживает, никакие не правые, они нормальные государственные работники. Никакой другой идеи, кроме государственнической, у них нет. А в радикально-левом движении я носителей этой идеи не вижу.

Моя позиция совпадает с мнением авторов «Вех», которых тоже обвиняли, что они помогают «кровавому императорскому режиму». Семь лет разговоров о реформах, и ни тпру ни ну. Значит, дефектно это реформаторство.

– Но тем не менее вы даете свои рецепты, говоря о прорыве, о новой индустриализации в многостраничных программах выхода из кризиса, которые многие ученые считают шарлатанскими. Похоже, наш премьер В. Павлов ухватился за многие ваши идеи. Вы являетесь его советником?

– Это разговоры из «Ревизора». Если б я хотел сыграть роль Хлестакова, я б ее сыграл. Был бы я советником Павлова, я бы ему документы писал, а не печатал свои программы.

– Слишком много совпадений: Павлов – о финансовой войне, и вы в «Московской правде» – о том же. Кто кого одарил идеей?

– Павлову шли огромные потоки информации вокруг игры на разнице курса доллар – рубль, вот он и высказался. А мы уже после него подробно анализировали западную печать и обнаружили, что, по заявлениям швейцарской полиции и Интерпола, дело Гиббинса связано с мадельинским картелем торговцев наркотиками.

– В вашей статье не было никаких тому доказательств. Только предположения и домыслы абсолютно неавторитетных людей и изданий.

– Представители полиции Запада утверждают, что эти связи существуют. Но, повторяю, мы изучали только отклики на заявление Павлова. Раз он его сделал, у него источников более чем достаточно.

Мы считаем, что наше исследование подтверждает выводы книги «Постперестройка»: мир многополюсен, многофакторен. Когда советско-американское противостояние будет снято, на мировую арену выйдут новые геополитические силы. Одна из них – криминалитет – организованная мировая преступность. Она устремляется на нашу одну шестую часть земного шара и может захватить политическую власть плюс ракеты с ядерными боеголовками.

– У меня несколько иное мнение. Ваши труды – и «Постперестройка», и «Финансовая война» – это примеры черной пропаганды, бездоказательного запугивания. Или статья, где доказывается, что литовцы сами своих поубивали. За все это власти с вами расплачиваются. Предоставили, например, созданной вами корпорации немалые налоговые внешнеэкономические льготы.

– В постановлении о создании ЭТЦ нет ни одной финансовой льготы... Все, что было обо мне опубликовано,– ложь. Второе: я мог бы показать постановление о фондах, возглавляемых нашими либералами. Они имеют льготы, совершенно несравнимые с теми, которые есть у корпорации ЭТЦ.

Наш центр сформировался вокруг идеи прорыва. Мы занимаемся компьютерами, биотехнологиями, лазерными системами. Из 2000 человек, работающих в центре, политическими исследованиями заняты максимум сто.

– Вы можете сказать, какой у вас оборот?

– Ну, порядка 70 миллионов рублей в год. Фактически с нуля, за два года это большой рывок. Строители выполняют объемы 6–8 миллионов. Научно-технические фирмы под 10 миллионов набирают. Есть известная киностудия «Фора-фильм», есть издательские дела. Деньги вкладываются в гуманитарные, философские исследования. Мы инвестируем в интеллект.

– А почему в составе вашего центра работают действующие офицеры КГБ, МВД и Министерства обороны?

– И это – сумасшедшее преувеличение. Разработки в области электроники, лазерной и робототехники могут быть реализованы только на конверсируемых оборонных предприятиях. Мы были включены в программу «Конверсия». Но без участия военных лезть в эту сферу просто бессмысленно. Защита разработок и всего, что связано с их применением на оборонных предприятиях, необходима. У меня есть только то, что имеется в сотнях других контор: первый отдел.

– Это ваша единственная связь с КГБ? Или, как утверждают, вы напрямую связаны с информационно-аналитическим управлением КГБ, получаете от них информацию, даете от своего имени их дезинформацию?

– Эти слухи отражают глубокое непонимание сути аналитической работы. Если наши отчеты или прогнозы кого-то интересуют, то только потому, что мы имеем независимые источники информации. Я могу раскрыть «кухню» того, что мы делаем. У нас есть штат людей, которые внимательно читают очень широкий круг советских и зарубежных печатных источников. По определенной системе, которая составляет мое «ноу-хау», они вводят информацию в компьютер.

Только для советского либерала в моих находках есть нечто новое и шокирующее.

– Настороженное отношение к вам среди демократов связано именно с тем, что вы выводите политику из сферы морали. Все ваши «сценарии» исполнены в запугивающем людей жанре антиутопии. Развитие СССР у вас заканчивается планетарной катастрофой. Только ваш «седьмой сценарий» прорыва, отвергающий либерально-демократический курс, позволяет избегнуть катастроф...

– На самом деле у меня только один из сценариев будущего кончается глобальной катастрофой, другой – катастрофой для СССР, третий – глубоким застоем СССР. В четвертом СССР становится местом расположения нетехнологичного и экологически вредного производства...

– На мой взгляд, вы преувеличиваете особенности советского общества, отбрасываете общее с западным. На самом деле гражданское общество восстанавливается. Возникают партии, движения. Новая экономика. Эти структуры не только криминальные... Вы игнорируете западную ориентацию нашего общества?

– Более всего я заинтересован в том, чтобы мои мрачные прогнозы оказались ложными, но они сбываются.

Нарастает дикая социальная ткань, обладающая неприятными онкологическими свойствами. Чем дальше она будет неуправляемо расти, тем больше все человечество будет просить, чтобы здесь нашелся кто-то и разрушил это новообразование. А такое разрушение действительно может кончиться плохими перспективами для народа. Перестройка с ее прекрасными пожеланиями, замечательными людьми, раскрепощенностью должна быть вовремя введена в новое русло управляемого реформирования.

– Вы считаете, сто цветов выросли, пора начинать прополку?

– Сто цветов растут. Лютики-цветочки в общественном садочке поднимаются медленно-медленно. А дикий чертополох криминальной буржуазии с такими ядовитыми качествами, каких в мире не видели, вырастает с бешеной скоростью и душит все остальное. Весь мир начинает думать, как у нас такая гадость выросла...

– Все думы свои вы посвящаете этому «новому классу». Но пока я не вижу сращивания мифических «криминальных структур» с теми, кого считают либералами и демократами. Банальная коррупция цветет пока в коммунистическом аппарате.

– А кто говорит, что у коммунистов есть особый иммунитет? Они абсолютно такие же... Но я уверен в сращивании демократического движения с криминальными системами. Вокруг новых лидеров стали роиться кооперативы и всякие экономические новации, отсюда началась экономическая ангажированность. Я не хочу сказать, что политики подкупаются. Они искренне видят в предпринимателе спасителя, предтечу нового общества. Поэтому они друг друга взаимно поддерживают.

– Говорят, ваш центр получил крупные суммы через профсоюзные банки, где прячет свои деньги КПСС. Не боитесь ли вы, что вас постепенно купит партийная или иная другая, такая же ужасная криминократия?

– Это – домыслы! В мой центр вложил деньги только театр-студия «На досках». ЭТЦ начинал с нуля, получив кое-какие госзаказы от министра черной металлургии Колпакова на электронные разработки. Отнюдь не во времена Павлова, а гораздо раньше мы имели моссоветовские льготы. К нам тогда рванулись несколько темных структур, и мне приходилось жестоко, с использованием милиции, вырубать эти структуры.

– Какие, по-вашему, есть перспективы у КПСС?

– Если бы ухудшение ситуации заставило перестроить кадровую систему так, чтобы туда пошли люди более или менее убежденные и достаточно интеллигентные, тогда в феврале 1992 года на союзных парламентских и президентских выборах (если Михаил Сергеевич на это решится) люди от КПСС получили бы процентов до 65 голосов.

– А если это будет делаться, как сейчас?

– Если как сейчас, то резней кончится. В декабре. Никаких выборов не будет.

– Мрачно вы настроены после «Заявления 10-ти». Вы не видите перспектив Горбачева как Президента?

– «Заявление» – это очередной подрыв тех правовых устоев, на которых держится республика Горбачева. Они и так шаткие, а теперь, оказывается, какие-то 10 человек могут собраться, что-то подписать. Нечто противоречащее тому, что принимал парламент...

– Не вполне легитимный парламент...

– Ну хорошо, а «десятка» еще более нелегитимная.

– Это лидеры республик!

– Это – директория. Когда есть одна директория, может всегда собраться и какая-то другая и подписать еще какой-нибудь столь же незаконный документ...

– И что это за вторая директория? Военные, КГБ? Кто?

– За пять лет стало ясно, что на сегодня мощные социально-политические институты отсутствуют... На мой взгляд, не армия или КГБ, а крупные и суперкрупные промышленники, крупные и суперкрупные аграрии, осознав себя властью, выйдут как определяющая политическая сила на арену истории.

– Вы рассчитываете на Научно-промышленный союз А. Вольского?

– Вольский – это новые предприниматели, левая часть промышленного движения. Тизяков – правая. Хижа Георгий Степанович, ленинградский промышленный гений, который за короткий срок сумел фактически стать главной экономической властью Ленинграда,– вот это для меня центр. Идет смена поколений в ВПК и в агросекторе. Когда она завершится, все наши политические микродвижения будут подавлены этими двумя суперсилами. Они начнут сколачиваться в корпорации, осознающие, что политика, казавшаяся им пустой болтовней, действительно несет для них опасность. Для них к осени встанет вопрос о выживании или их месте под солнцем.

– А в этом сценарии где место для Ельцина, где – для Горбачева?

– Весь вопрос в том, на кого захотят опираться Горбачев и Ельцин. Сегодня Ельцин купается в волнах плебисцита. Это же ясно, до каких пор он купается: «Венец за ним, он – царь, он согласился, Борис – наш царь, да здравствует Борис!» А потом: «Вязать, топить, да здравствует Димитрий, да сгинет род Бориса Годунова!» Плебисцит может быть только временной подпоркой... А Горбачев находится в плену своей либеральной доктрины...

Еще раз повторяю, в СССР есть новые силы, не включившиеся в игру. Они и будут отстаивать государственность.

– Государственность чего? Федерации, конфедерации, унитарного государства?

– Федерации. Государство образуется не для того, чтобы прозябать. Если эта страна хочет умеренного благосостояния и какого-то места под солнцем, какого-то участия в высокотехнологическом производстве, какой-то не унизительной роли в мировом сообществе, она должна строиться максимально плотно.

– И вы претендуете на включение в эту конфедерацию тех республик, которые, на мой взгляд, ушли навсегда?..

– Не нужно никого удерживать. В этом смысле события в Вильнюсе – трагические. Никакого насилия категорически быть не должно. Единственное, что необходимо защищать всеми средствами, включая силовые,– это право территорий, наций и регионов входить в СССР, если они этого хотят.

– Можно ли конкретизировать этот тезис, вполне совпадающий с кровавой политикой в иных регионах?

– Возьмите Южную Осетию. Грузия не хочет входить в состав СССР? Ради Бога, пусть отделяется. А вот Осетия хочет. Вот здесь по воле ее народа и пройдет граница. Каждый, кто на эту границу посягнет извне, должен быть остановлен. Кто сунется на территорию народа, который не хочет входить в СССР, тоже должен быть остановлен.

– Так вы не признаете суверенитет республик в их нынешних границах?

– Я признаю их ровно в той степени, в какой они признают суверенитет СССР. Хочу обратить внимание на одну постоянную шизофрению: ни одна республика не хочет применить к себе те же стандарты, которые они применяют, например, по отношению к центру.

И еще, если постоянно нажимать на все национальные педали, неизбежно натолкнешься на русскую проблему... Самый крупный народ страны рано или поздно обнаружит, что у него-то нет национального государства. Начнутся мощные миграционные процессы, этот обманутый суперэтнос уплотнится на довольно малой территории.

Произойдет эскалация самых неблагоприятных социально-культурных форм.

– Вы пугаете нас фашизмом?

– Уже появились неофашисты из «Союза венедов», отрицающие христианство, без всяких полутонов жестко определяющие себя по отношению к еврейской теме, не испытывающие конституционно-монархических иллюзий. Такая же новая правая парадигма существует во всех республиках.

– И, вы думаете, у этой идеологии есть шансы на лидерство в конце XX века?

– Если пойдем путем национально-государственного деления, не решив русский вопрос, будем его замалчивать, самые худшие варианты не исключены.

– А вы рассчитываете на КПСС как на конструктивную силу?

– Я рассчитываю на реформированную КПСС как на одну из сил. Время начала той реформы, которая нужна КПСС, придет, когда в августе – сентябре по отношению к КПСС начнут разворачиваться гонения.

– Я вам не верю. Никаких гонений в республиках нет. Разве национализация имущества в той же Армении – это гонения?

– Нет. Но Армения занята межнациональным конфликтом. Народ еще не предъявил счета новым вождям. А им не приходится искать врага. Враг – вне...

– И вы всерьез думаете, что будут искать врага внутри?

– Конечно. Неизбежно будут. КПСС – действительно мощная структура, и те, кто стоит за разрушение общества и выброс его на свалку истории, будут обязаны это разрушить.

– Вы считаете движение «Демократическая Россия» деструктивной силой?

– В ней должен наконец произойти раскол по отношению к государственной идее. Вся та часть, которая отколется от разрушителей и революционеров, должна строить надпартийный блок... Такие люди там есть. Травкин, например. Я вот плохо знаю Румянцева, но государственные амбиции у него присутствуют. При этом он – яростный антикоммунист. Но я скорее сяду за стол с таким откровенным антикоммунистом, чем с членом КПСС, у которого нет подобных воззрений.

Нужно мощное движение, которое включит в себя базисные силы – промышленников, аграриев. Оно в конечном итоге будет исповедовать только одну – государственническую – идею. Его будет волновать развитие СССР, место страны под солнцем, ее национально-государственный интерес, приоритет интересов государства над всем остальным, включая общечеловеческие ценности.

– Ваше государство будет некоммунистическим?

– Думаю, что «не». Ничего в этом страшного. Но оно будет традиционным (усвоить японские уроки), развиваться в векторе постиндустриального социализма. Многие бы за это ухватились, если будет ясно, что лидеры, которые такое государство хотят строить, согласны клинический идеологический идиотизм отбросить. Но надо понимать, что эту государственность традиционно в себе несет КПСС.

Крупная частная промышленность? Пожалуйста. Пусть Артем Тарасов станет советским Фордом. Есть у него сегодня государственнические амбиции – нет для меня более желанного союзника. Беда в том, что кооператоры никак государственный костюм надеть не могут.

– В ваших книгах Запад выглядит как темная сила, которая хочет погубить все светлое здесь и на всей планете. Откуда в вас такое антизападничество?

– Запад многолик и многопланов... Есть опасные тенденции в его развитии. На них указал Шпенглер в книге «Закат Европы». Культ производства ради производства и прогресс ради прогресса.

Запад для меня носитель цивилизации, а Восток – культуры. Россия – последний оплот этой культуры. И я буду отстаивать ее самобытность как континента духовности и культуры, последней империи духа...

Интервью брал М. Соколов

«Собеседник», № 28, 1991 г.

Обсудить

Веб-страница создана М.Н. Белгородским 31 мая 2011 г.
и последний раз обновлена 2 июня 2011 г.
This web-page was created by M.N. Belgorodskiy on May 31, 2011
and last updated on June 2, 2011.

Cодержание страницы

1.2. «ЭТО ЧИСТЫЙ КРИЗИС УПРАВЛЕНИЯ». Новый таинственный советник вождей о ситуации в стране

1.3. КРЕМЛЬ: ПАРАД МАСОК Взгляд режиссера на IV Съезд народных депутатов СССР

Первый узел сценария Съезда. ВОПРОС О СОЮЗНОМ ДОГОВОРЕ

Второй (центральный) узел сценария. ВОПРОС О ЧРЕЗВЫЧАЙНОМ ПОЛОЖЕНИИ В СТРАНЕ

Третий узел.О ПЕРЕСТРОЙКЕ

Четвертый узел. ОБЛАСТИ

Пятый узел. СОЮЗ И РОССИЯ

Шестой узел. «МАССОВКА»

Седьмой узел. Б.Н. ЕЛЬЦИН

Восьмой узел. Э.А. ШЕВАРДНАДЗЕ

Девятый узел. Н.И. РЫЖКОВ

Десятый узел. Последний и главный. ЭТО ПРЕЗИДЕНТ